Он схватил Ника очень грубо и быстро. Тот даже вздрогнул от неожиданности. Кейдж почуял неладное, он заметил, как этот мужчина схватил его маленького хозяина за рукав. Пес дернулся в сторону кондуктора, и злобно зарычал, с обвислых щек, стекала слюна.

– Он бешеный! – завопил кондуктор, – эта псина бешеная!

Люди немного расступились, в очереди нарастал ропот: «Не задерживайте людей, пропустите» – слышалось сзади. Джанис вплотную подошла к кондуктору.

– Знаете что, – со злостью сказала она, – он не бешеный, он член нашей семьи, и я не позволю вам, задерживать нас! Я заплачу за его проезд, а если вы снова будете упираться, то мой сын натравит этого «теленка», как вы выразились, на вас! Вы хотите этого?

– Его зовут Кейдж, – в свою очередь сказал Ник, и чтобы поддержать маму добавил: – Если он бросится на вас, я его не удержу, и он разорвет вас на маленькие кусочки.

Кондуктор побледнел, и оторопело взирал на большого пса. Кейдж загородил собою Ника, и обнажив зубы, утробно рычал. Мужчине он казался неуправляемым, к тому же еще и бешеным существом. Все ждали ответа, но кондуктор лишь бессмысленно вращал глазами и упорно молчал. Джанис сунула ему в нагрудный карман деньги, за третий билет и добавила:

– Молчите, значит, согласились, верно?

Не дождавшись от него никакого ответа, Престоны наконец-то прошли в вагон.

Поезд гулко стучал колесами, неся своих пассажиров к месту назначения. Николас сел у окна, в ногах у него разместился Кейдж. Мальчик смотрел на пробегающие за окном пейзажи. В основном это были леса, хлопковые и кукурузные поля, маленькие деревеньки. Примерно через час пути поезд остановился на следующей станции. Николас решил вывести Кейджа на улицу, собаке необходимо было сделать свои дела.

– Только не долго, хорошо? – попросила Джанис своего сына, – не опоздай к отправке поезда.

Мальчик вывел собаку из вагона. На небольшом вокзале было многолюдно. Люди куда-то спешили, суетились. Женщины и мужчины таскались со своими котомками. Поодаль, на деревянной скамье сидела молодая чернокожая девушка. Она была одета в яркое, цветастое платье. Черные волосы, таинственным ореолом обрамляли ее лицо. Она играла на банджо, и напевала песенку в стиле кантри. Возле нее, на земле, был расстелен такой цветастый, как ее платье, платок. На нем лежало несколько монет.

Николас остановился и прислушался, его привлек ее мелодичный голос. Она пела про душистые, сочные луга, про свободу птиц, и про силу и быстроту лошадей. У мальчика сразу возникли образы про его родные места. Про то, как он со своим Кейджем носился по этим самым лугам, слушал трели птиц, лежа в душистой траве. Ему очень нравилась эта незамысловатая песенка. Слушая девушку, он даже не заметил, как его четвероногий друг стал облегчать свой мочевой пузырь.

Кейдж подошел к одной скамье, сколько позволяла длина его поводка, и пустил шипящую струю. Чернокожая девушка, не переставая петь, медленно подняла на него глаза. На губах у нее проскользнула легкая улыбка, а Кейдж, облегчаясь, смотрел на нее. Николас проследил за ее взглядом и опешил: его пес писал прямо на сиденье, предназначенное для пассажиров, ожидающих поезд.

Мальчик густо покраснел от смущения. Он стал проверять свои карманы, в поисках монет, ему очень хотелось подать денег этой девушке. Но карманы были пусты. Это расстроило его еще сильнее. Наконец девушка посмотрела на него. В ее черных глазах была какая-то скорбь и тоска. Она улыбнулась Николасу, и закончила свою песню.

– Как тебя зовут? – спросила она, широко улыбаясь.

– Николас, – ответил мальчик.