– А он ничего и не доставлял, – хихикнул Том. – Достаточно было лишь открутить вентиль у баллона с водородом в лаборатории. Пара минут – и все помещение превращается в мощнейшую бомбу. Можно сказать, профессор своей гибелью подтвердил высокую эффективность собственного изобретения.

Я тем временем добралась до последних листов папки. Удивительно, но результат работы комиссии по расследованию катастрофы кто-то все же сумел оформить в виде кратких и вразумительных выводов, сводившихся к фразе: установить точные причины происшедшего не представляется возможным. Впрочем, большинство ее членов, узнав о том, чем именно занимался покойный профессор, сошлись на версии о трагической случайности. «Чему суждено взорваться, то уж точно не утонет».

– И как вам это дело, инспектор?

– Никак! Восстанавливать картину происшествия по дыму и груде битого кирпича не умеют даже эльфы. Разве что… – я замялась.

– Давайте, выкладывайте.

– Злоумышленник был очень хорошо проинформирован о порядках в лаборатории. Вряд ли профессор задерживался там каждую ночь…

– Лотто!

В первый миг я решила, что полковник грязно выругался. Однако интонация возгласа все же казалась одобрительной, и, порывшись в памяти, я припомнила, где и при каких обстоятельствах слышала это слово прежде. Что-то связанное с нежно любимой дежурным нарядом игрой, там еще были бочонки с цифрами, карточки…

– Мы так же пришли к выводу, что преступник имел своего человека среди персонала лаборатории. К сожалению, пятеро ближайших сподвижников Элмана оказались в числе погибших. Наш оппонент, поразив свою основную цель, вполне мог заодно оборвать и единственную нить, ведущую к нему.

Кард явно собирался сказать еще что-то, но раздавшийся за дверью звонок заставил полковника оборвать речь на полуслове. Пронзительная резкая трель – этот звук мне был хорошо знаком, точно так же звонил телеграф и в нашем участке.

– Тайлер…

Полугном уже бежал к двери.

– Депеша из комендатуры 4-го сектора! – крикнул он из коридора, подхватывая бумажную змейку. – Согласно 314-й… уведомляем… – Тайлер вдруг замолк, изумленно глядя на ленту.

– Ну что там? – нетерпеливо крикнул полковник.

– А… виноват, сэр. Они пишут нечто весьма странное, я не уверен…

– Просто прочитай, – велел Кард, – а я сам решу, перепились в комендатуре или нет.

– Понял, сэр, – Том глубоко вздохнул и оттараторил на выдохе: – В чартэмском предместье взбунтовался паровой голем!

Улица, по которой только что прошел взбесившийся паровой голем, представляет собой весьма занятное явление. Легкий ветерок с каждым порывом образует новые сочетания запахов, да и знакомые прежде обретают невиданную доселе остроту.

Вот, к примеру, раздавленная мясная лавка… нет, мимо нее лучше проходить быстро и зажав нос. Куда приятнее руины домика бакалейщика: чай, кофе, мука и различные крупы, все подернуто легким флером пряностей, слегка размыто маслами…

– Больше восьми тысяч, понимаете! – дотянулся до моих ушей очередной взвизг: – И не броудами, гномы не любят ассигнации, да-с! Полновесными золотыми скаттерами! Новый, меньше месяца как сделанный паровой голем! Я прошу вас, нет, я настоятельно требую, – владелец строительной компании взмахнул пухлым кулачком перед самым носом полковника, – чтобы вы, сэр, приказали своим людям как можно бережнее относиться к нему!

Толстячок ораторствовал перед Кардом уже почти три минуты – и оставалось лишь удивляться выдержке полковника. Возможно, шеф не терял надежды извлечь из толстяка хоть унцию полезной информации. Мне же хватило одного взгляда на драповое пальто с бобровым воротником, чтобы понять: ничего толкового из этого типчика не вытянуть даже пыточными щипцами. Давно уже не видела столь безвкусно и вместе с тем тщательно пошитой одежды.