– Любые деньги, только не отказывайте в помощи, маэстро!

А она из них, дама лет шестидесяти, бросив на кафельный пол туалета свою роскошную норковую шубу, грохнулась на нее коленками и воздев к Василию руки, взмолилась:

– Маэстро, не губите! От Вас отныне зависит моя участь, моя жизнь!

Она как-то, по театральному, заломила руки, но то, что предварительно не забыла бросить себе под коленки шубу, указывало на ее вменяемость и трезвый ум. Это привело в чувство самого Василия. В его голову пришла спасительная мысль:

– Хотите посмотреть фотографию моей жены? – спросил он страждущих просительниц и не дожидаясь ответа, достал из внутреннего кармана фото, где они с Марусей в молодости, и их последнюю совместную фотографию, на которой по-прежнему молод, а жена, увы, постарела.

– Как вы думаете, неужели бы я не помог своей жене помолодеть, если бы это было в моих силах?! Она прекрасный человек, мать моей взрослой дочери и мы в браке уже 25 лет!

Этот аргумент сработал. Женщины замолчали и послушно направились к выходу из мужского туалета. Качок закрыл за ними дверь и как-то особенно пристально посмотрел на Василия:

Слышь, ты и вправду можешь мужскую силу вернуть? Он двинулся на Василия, подобно горе, что «сама пошла к Магомеду». Против этого у Чукотина не было ни аргументов, ни сил. Он прижался к кафельной стене туалета и сдался.

– Понимаешь, перекачался я, с анаболиками и стероидами переусердствовал. На, попробуй! – он протянул Василию огромную ручищу с кулаком, размером с Чукотинскую голову – Крепкая?

– Крепкая, – обреченно выдохнул Василий, – так чего тебе надо, силища у тебя, как у трактора.

– Не догадываешься? А еще Маг… Везде все крепкое, только в одном месте мягкое. – Качок, покраснев, опустил голову – Дружбан, помоги! Зубила вовек не забудет! У кого хочешь спроси из братвы! Только имя мое назови – пальцем никто не тронет! Наташка у меня! Одними деньгами долго не продержусь. Маг Вася, верни мужскую силу!

Он сказал это в таком порыве отчаяния, что Василию даже показалось, что Качок вот-вот расплачется перед ним.

– Ладно! Верну! – Чукотин сказал так уверенно, что и сам поверил, что сможет помочь парню.

Василий выглянул из туалета, в коридоре – никого. Он изнутри запер дверь на шпингалет и указал на стул, одиноко стоящий у стены:

– Садись! – властно скомандовал Чукотин.

Качок повиновался. Его огромная масса тела, едва уместилась на стуле скромных габаритов. Спасла металлическая основа, добротно сваренная конструкция времен почившего СССР.

Василий стал действовать словно под гипнозом, одномоментно вспомнились Чумак с Кашпировским, которых показывают по телевизору. Он стал делать какие-то пассы вокруг головы парня. На глаза попалась пустая стеклянная банка на туалетной раковине. Василий налил в нее воды-из под крана и стал ею окроплять Качка.

– Все! Иди и будь здоров! Отныне к тебе вернулась твоя прежняя мужская сила! – и, отойдя от притихшего на стуле Качка, добавил – Нет, гораздо большая, чем прежде!

В это время в дверь туалета постучали. Василий открыл шпингалет. На пороге стояла уборщица тетя Валя с ведром в руках. Она как-то пристально посмотрела на этих двоих, а Чукотин посмотрел в ведро, что держала уборщица. На дне лежала тряпка.

– Хорошо, что не пустое. – подумал Чукотин. Он сделал знак парню на стуле. Тот, словно ото сна очнулся:

– Кажись работает! Как благодарить тебя? – парень достал из кармана увесистую пачку денег и протянул ее Чукотину.

– Нет, деньги мне нельзя брать. Дай лучше нашей уборщице тете Вале. Она за здравие в храме записку подаст.

Здоровяк вынул из пачки несколько купюр и протянул уборщице. Та сунула в карман халата: