– Похоже, приехали, – сказал царевич.

– Можешь не сомневаться, – подтвердила волчица. – Привяжи коня здесь. Достань соль и держи наготове.

Выполнив её указания, царевич спросил:

– Что дальше?

– Идём к дому, – тихо распорядилась волчица. – Он встретит нас у порога и начнёт строить насмешки. Не обращай внимания, не говори ни слова. Швырни в него соль, но не всю, а только часть. Он завопит и отскочит. Мы зайдём внутрь, там увидишь стол, а на нем – хрустальный шар и янтарную шкатулку. Не медля разбей шар, раджа с криком бросится на тебя. Тогда швырнешь в него оставшуюся соль и отрубишь мечом голову. Вот и все. Он не оживет. Берем шкатулку и уходим.

– Именно в такой последовательности?

– Да, это очень важно. Повтори, как запомнил.

Василий точно всё повторил. Волчица кивнула, и они двинулись к дому колдуна. Неподалёку от двери из кустов вынырнула вдруг скрюченная фигура в сером балахоне с капюшоном, надвинутым на лицо. Заступив им дорогу, эта жутковатая личность замахала на них рукавами и зашипела:

– Проч-ч-чь! Кыш-ш-шь! Унич-ч-чтож-ж-жу!

Царевич взялся за меч, но волчица его опередила: она прыгнула, целясь клыками в глотку противника. Однако фигура дернулась вбок, и в зубах волчицы остался лишь балахон. Под балахоном было пусто.

Тут на кусте появился громадный черный ворон и скрипуче захохотал:

– Милости пр-р-росим, гости дор-р-рогие!

Василий запустил в него камнем. Продолжая хохотать, ворон метнулся прочь. Сзади у него извивался змеиный хвост.

Царевич и волчица приблизились к двери дома.

Дверь распахнулась. На пороге стоял раджа Калисингх всё в тех же пёстрых одеяниях и в чалме, и взгляд его источал ту же злобу. Только на сей раз колдун не парил в воздухе, прозрачный, как призрак, а явился во плоти. И тонкие губы его, как прежде, змеились в ухмылке.

– Милости просим, гости дорогие, – повторил раджа приветствие ворона, и голос его прозвучал столь же скрипуче. – Уж и не надеялся вас дождаться, зато уйдёте, думаю, вы очень не скоро.

Напружинившись, волчица глухо зарычала. Раджа мерзко захихикал.

– Какой темперамент, милая! Какая страсть! – проскрипел он. – Ладно, с тобой потом. Сперва разберусь с этим, – кивнул он на царевича, – нахальным выскочкой из тьмутаракани. Он у меня точно кость в горле. Вишь, булавку свою выставил: одолеть меня надеется, слизняк.

Сжимая в правой руке меч, Василий вынул из кармана левую руку с зажатой в горсти солью.

– Не медли! – крикнула волчица.

Царевич швырнул соль в раджу, но тот проворно юркнул внутрь дома без малейшего для себя вреда. Чертыхнувшись, царевич собрал в горсть оставшуюся соль.

– Не упусти гада! – Волчица прыгнула через порог.

Вбежав вслед за ней в дом, Василий увидел, на столе янтарную шкатулку и хрустальный шар, излучающий синий мерцающий свет. Шар был столь красив, что царевич невольно залюбовался, потеряв на этом несколько мгновений. Когда он набрался решимости разбить шар мечом, рука ему уже не повиновалась.

За спиной раздался торжествующий хохот колдуна. Комнату освещали черные свечи, и в их трепещущем пламени Василий разглядел оскаленную волчицу, застывшую, словно чучело.

Царевич попытался приблизиться к хрустальному шару, чтобы разбить его о каменный пол, однако ноги точно приросли к месту: царевич не мог сделать ни шагу. Пальцы его сами собой разжались, меч выпал. Тело Василия начало холодеть, будто обращаясь в мрамор. Лишь левая рука, сжимавшая соль, оставалась живой и подвижной, но проку от нее было мало: бормочущий заклинания раджа предусмотрительно держался справа. Лишь когда царевичу стало совсем худо и почти весь он превратился в изваяние, колдун решился приблизиться на шаг.