Кажется, папа был прав насчет паранджи.

В общем, в школу я являюсь во главе громадной толпы мужчин, которые спешат накормить меня завтраком, обедом и ужином сразу, подарить цветы, предложить сводить «туда, где ты еще не была», организовать для меня бал и сшить, а потом и купить лучшее платье в мире. И да, если бы эти энтузиасты выстроились в очередь и говорили не хором, я была бы, может, и польщена. А так мне пришлось удирать от них с тапочками и медведем под мышкой, пока эта толпа ненормальных неслась за мной до самого мужского общежития (которое я каким-то чудом все-таки нашла). Еще и поют песню о моей сногсшибательной красоте (вот и сшиблись бы с ног, в самом деле!).

Так что да, мое появление получается очень эффектным.

– Не впускайте их! – кричу я сонному юноше в синей пижаме – единственному обитателю холла в восемь утра.

Юноша пожимает плечами и щелкает пальцами. Барабанящая в дверь и окна толпа затихает, как выключенная. Еще мгновение длится эта ненормальная тишина – а потом все расходятся, словно резко вспомнили про неотложные дела и – слава богу – напрочь забыли про меня.

– Ух ты, – выдыхаю я, глядя им вслед. – Круто. Как ты это сделал?

Юноша зевает, запускает руку в и так всклокоченную темную шевелюру.

– А я этот… ну… менталист.

– Да? – Я с опаской отступаю к двери. Менталист – это в смысле без мыла залезет в мою голову, прочтет мысли и пошлет к черту?

– Ага. – Парень равнодушно скользит взглядом мимо меня, шарит руками по ближайшему подоконнику. – А ты… – выуживает и надевает толстенные очки, – кто?

И поднимает на меня взгляд.

Я прямо вижу, как у него в глазах начинают плясать сердечки. Это, конечно, блики на стеклах очков, но мне становится очень не по себе. Еще сильнее, чем когда он сказал про менталиста.

– Ну, спасибо тебе, и все такое. Я, пожалуй, пойду.

– А-а-а… в-в-в… – блеет бедняга и краснеет до ушей и дальше. – Д-д-да…

Мне его жаль. И я делаю большую ошибку: хлопаю его по плечу и желаю:

– Ну, в общем, хорошего утра.

Ошибку, потому что, спохватившись, этот горе-влюбленный бежит за мной.

– П-п-постойте! А в-в-вы… Феям нельзя!

Я уже поднимаюсь по лестнице, пытаясь вспомнить, как попасть в комнату Дамиана. Вроде бы она далеко от холла. Налево потом по коридору или направо? И какой этаж?

– П-подождите! Нельзя! Феям нельзя!

– Чего нельзя? – оборачиваюсь я, и парень в очках моментально снижает обороты.

– Н-н-нельзя… Это м-м-мужское общежитие. А хотите… хотите, я вас в женское п-п-провожу? Вы, наверное, з-з-заблудились…

– Не хочу. Лучше скажите, господин менталист, как мне пройти в комнату Дамиана?

– К-кого?

– Дамиана. – Я очень стараюсь не казаться грубой. Надо привыкать, я же теперь фея… – Он брат короля Сиерны…

– Демонолога! – выпаливает несчастный менталист. И бледнеет.

– Да нет, Ромион вроде не демонолог…

Но парень не слушает. Он хватает меня за руку, потом отпускает, словно обжегся. Смотрит взволнованно:

– Вам нельзя к нему, госпожа, это опасно. Дамиан…

– …мой друг. – Я отворачиваюсь и наугад выбираю коридор. Пойду налево, терять-то уже нечего.

– Но, госпожа, – торопится за мной менталист, – поймите, это вам сейчас кажется, что вам нужно… А на самом деле, – задыхается он, а я торопливо заглядываю во все комнаты, где дверь открывается: библиотека, гостиная, еще гостиная, учебная… – А на самом деле он вас призвал и… Госпожа! А если вы девственница?!

Я резко оборачиваюсь и одариваю беднягу таким взглядом, что он снова заливается краской. Но увы, не умолкает.

– Госпожа, да послушайте! Нет, туда нельзя! Это жилые комнаты!

– И мне нужна комната Дамиана. Послушай… те. Мне нужна помощь, или я правда буду ломиться в каждую дверь.