Алиса сидела в позе лотоса на кресле напротив окна и созерцала, как город покрывается плотным слоем снежного одеяла. Последовав примеру столицы, Алиса тоже укуталась в плед и попыталась вновь сконцентрироваться на роскошных полотнах, детально выписанных своим внутренним Карлом Брюлловым[20]. Но невольно задумалась о другом…

Такого осознанного предновогоднего настроения у нее не было еще никогда. Обычно, сбежав с работы за пару часов до входа в новый календарный отрезок, Алиса кибер-юлой проносилась по магазинам подарков, за пять минут до боя курантов врывалась в дом / клуб / ресторан / аэропорт и, опустив все поздравительные прелюдии, судорожно кидалась на поиск маленькой бумажки. На ней Алиса планировала изложить все, о чем мечтает, и, осуществив традиционный поджог этого скромного бумажного носителя, размешать в бокале пепел с пузырьками шампанского и махом осушить до дна. Все бы ничего, но из года в год, когда первый удар курантов оглашал своим торжественным бомом ушные раковины Алисы, она с ужасом обнаруживала, что не может сформулировать ни одного желания. В итоге, как правило, на маленький бумажный обрывок ложилось что-то типа «миру – мир», а проглоченный пепел впоследствии вызывал неизбежную изжогу.

Но в этот раз Алиса твердо решила, что в свой ежегодный капкан трудоголика больше не попадется. Конечно, ведь безработных трудоголиков не бывает!

Разумно решив воспользоваться уникальным моментом своего тотального безделья, Алиса подошла к вопросу формулировки желания серьезно и заблаговременно – а именно 20 декабря.

«Так, собрались, возвращаемся!.. Я делаю шаг по ступеням широкой лестницы и ощущаю прохладную нежность моей пудрово-розовой шелковой пижамы»… Одухотворенный мечтательный лик Алисы свело яростной судорогой, как будто она с размаху глотнула текилы без лайма или лайм без текилы. «Розовая пижама – это уже ни в какие ворота, даже не в мои, резные, с позолотой, – жестко пресекла Алиса полет собственной фантазии. – Слишком приторно и ванильно все выходит, прямо фу! Пусть пижама будет черной, даже лучше темно-серой, графитовой. Я же люблю благородную истинную роскошь, а не все эти суфлейные референсы для попсовых коллажей желаний… В общем, я в моей пижаме оттенка свежего активированного угля, тая от блаженства каждого соприкосновения с ней, спускаюсь. В гостиной горит камин… Не такой, который весь в золотых вензелях и лепнинных ангелах – как в опочивальне Елизаветы II. Нет. Я вижу безупречные в своем минимализме линии – стекло, камень, идеальное пламя – огонек к огоньку… Только вот неясно, люди, у которых есть многоэтажные особняки в собственности и люстры, вызывающие слезы зависти директора Большого театра, они, интересно, топят свои конструктивистские камины с утра пораньше? Или это моветон?»

Алиса еще не спустилась до конца по своей эксклюзивной лестнице из мадагаскарского палисандра – а уже начала уплывать мыслями в область гипотетического знания…

«Интересно, а богатые люди мешают черную икру с красной или едят “неразбавленной”? Интересно, а у богатых людей есть отдельный повар для мангала? Интересно, а богатые женщины теряются в своих гардеробных и есть ли специальная служба по их спасению? Интересно, делают ли богатые люди прививки от бедности?»

Природная любознательность и тотальная неспособность сосредоточиться на чем-то более пяти минут несли Алису прочь от ее цели. Но разум вовремя встрепенулся и вернулся к этапам методики Шакти Гавайн, детально описанной в книге «Созидательная визуализация». Алиса полчаса назад завершила ее прочтение и решила применить все как нельзя кстати полученные навыки на деле. Загадать наконец нормальное желание! И заодно запустить механизм подсознания по его осуществлению. Метод Шакти, собранный, по словам автора, воедино из десятков методов других мудрых людей, знавших наверняка, что́ делать с собственной жизнью, заключался в приобретении полезной привычки. Два раза в день натощак нужно было представлять свою жизнь такой, про какую ты мог бы сказать «моя лучшая жизнь из возможных».