– Стены гостиницы, быть может, не пропускают звуков, – насмешливо заметил Ник Картер.

– Но все это как-то мало похоже на правду, как ты думаешь?

– Я очень рад, что тебе приходят те же мысли, что и мне, – сухо отозвался Ник Картер.

Инспектор вошел к комнату, тщательно осмотрел кровавые следы, а затем наклонился над трупом. Потом он осмотрел всю мебель, поднимал то стул, то столик, как будто для того, чтобы удостовериться в весе той или другой вещи и, наконец, проворчал:

– Я закончил.

Они перешли опять в библиотечную комнату.

Там Ник Картер, не говоря ни слова, указал на раму, из которой была вынута картина.

– Что это значит? – спросил инспектор Мак-Глусски.

– Минувшей ночью в этой раме находился нарисованный карандашом эскиз женской головки. Когда Файрфилд в три часа вернулся домой, эскиз был еще на своем месте. Покойный сел вот на этот стул и с улыбкой смотрел на картину.

– Это тебе сообщил лакей?

– Да.

– Вот как. Ты полагаешь, что Файрфилд сам вынул эскиз из рамы?

– Этого я пока еще утверждать не могу, но прежде чем продолжать наше расследование, я должен тебе сказать, что на эскизе была изображена Диана Кранстон и что эскиз набросал сам Файрфилд.

Инспектор сильно удивился.

– Неужели это та самая женщина, – спросил он, – которая была замешана в деле об убийстве в Канаде?

– Она самая.

– Да, и если Файрфилд сам нарисовал эскиз, то почему бы ему и не уничтожить его? Он даже говорил мне о том, что намеревается сделать это. Но я не обратил бы внимания на исчезновение эскиза, если бы оригинал не появился вдруг здесь в Нью-Йорке.

– Значит, она бежала из тюрьмы! – воскликнул Мак-Глусски. – Насколько мне помнится, ее тогда приговорили к многолетнему заключению.

– Послушай меня, – продолжал Ник Картер, – она даже имела дерзость явиться вчера после обеда ко мне на квартиру и заявить, что ее помиловали и что она воспользуется свободой, чтобы отомстить мне.

– Однако и нахальство же, – изумился инспектор, – ну и что же дальше было с этой милой девицей?

– Не знаю. Дик это лучше знает.

– Ты, стало быть, приказал ему выследить ее?

– Нет, он сам позаботился об этом, – ответил Ник Картер и в нескольких словах рассказал инспектору о том, как Диана провела Дика.

– Теперь я догадываюсь, кого ты подозреваешь, – заметил Мак-Глусски, – и ты, стало быть, думаешь, что Диана Кранстон вырезала картину?

– Именно.

– Судя по всему тому, что ты рассказал мне об этой красавице, можно, пожалуй, предположить, что она хотела создать впечатление, будто убийство совершено здоровеннейшим мужчиной. Но она перестаралась.

– Конечно, – согласился Ник Картер, – уже первая рана, нанесенная Файрфилду, была смертельна, и я полагаю, что его убили, когда он спал.

– Так и мне кажется. И вот убийца, натворивший здесь такой беспорядок, сам испортил впечатление, которое хотел произвести. Вот посмотри хотя бы на статую Меркурия: если бы она была действительно сброшена во время борьбы с мраморной колонны, то последняя наверное тоже не устояла и свалилась бы.

– Я уже осмотрел ванную комнату, – заметил Ник Картер, – там убийца умывал руки и, хотя и старался смыть все следы, все-таки оставил некоторые кровавые пятна. Если бы на самом деле была ожесточенная борьба, то вся гостиница была бы поставлена на ноги. Я хорошо знал беднягу Файрфилда: он был хороший борец и боксер, так что сумел бы расправиться с преступником.

– Вполне согласен с тобой, – заметил Мак-Глусски.

– Для большей ясности, – продолжал Ник Картер, – я в нескольких словах изложу историю того убийства в Канаде.

– Говори.

– Несчастная жертва Наталья Деланси была дочь Александра Деланси, богатого и всеми уважаемого человека. При рождении Натальи мать ее умерла, и девочка вместе с тремя детьми ее матери от первого мужа воспитывалась под наблюдением гувернантки. Гувернантка эта была вдова, а Диана – ее единственная дочь, по моему мнению, – и есть убийца бедного Файрфилда. Она же и была душой того первого преступления. Она руководила всем и заставляла плясать исполнителей злодеяния под свою дудку. Когда мы в свое время арестовали преступников, нас было четверо: полицейский инспектор Муррей из Торонто, мой помощник Тен-Итси, я сам и вон тот, что теперь лежит убитый в спальне. Диана попыталась было заколоть Муррея кинжалом, но это ей, к счастью, не удалось. Когда ее арестовали и связали, она казалась совершенно хладнокровной, но во время поездки в Торонто я наблюдал за ней и хорошо видел, как она смотрела на Файрфилда глазами лютой тигрицы. Вот почему я и сказал Файрфилду, когда мы с ним возвращались в Нью-Йорк: «Если вы когда-нибудь узнаете, что эта женщина вышла на свободу, то немедленно известите меня».