Наконец, пройдя мимо здания местной управы, на стенах которой хлопали флаги (с гербом Молча – указательным пальцем у сомкнутых губ), Нолль увидел золоченые ворота. Они преграждали путь в Верхний город.

Рядом стояли часовые с винтовками наперевес. Все были в парадной форме, их лица застыли в одинаковом выражении. Никто из них не удостоил Иноя даже взглядом, когда тот подошел. И все же Нолль догадался: стоит ему сделать еще пару шагов, как винтовки, вполне вероятно, уставятся ему в грудь.

Отходя, он бросил взгляд за решетку ворот. От нее вверх, в туман, убегала аллея, высаженная вишнями и подстриженными кустами голубых роз. Но Верхнего города даже отсюда не было видно, только в вышине, словно за облаками, вырисовывались силуэты дворцовых стрельчатых арок и башен.

Нолль зашел обдумать свое положение в ближайший трактир рядом с управой. Неподалеку был еще ресторан, но к нему он приблизиться пока не решился. Предстояло еще выяснить, какие тут цены.

– Воды, – коротко сказал он подбежавшему половому. – И поесть.

– Изволите наше жаркое? – спросил тот приветливо, но от Нолля все же не ускользнул его придирчивый взгляд.

– Из чего оно?

Половой делано рассмеялся.

– Ну и шутки у вас, господин!

– Пока только воды.

– Конечно, вот только…

Нолль выжидательно на него посмотрел.

– Почему вы еще здесь?

– Графин выйдет в восемь генн, – выдавил половой. – Или два крысиных хвоста. Как вам удобней. Вы же охотник на крыс, я это сразу вижу. Мы тут рады охотникам. Не то что в других местах.

– Да вы издеваетесь? – не выдержал Нолль. Сидящие за столами уже косились на него.

– Простите, я ведь… сейчас принесу.

Половой отвесил смущенный поклон и попятился. Нолль заметил, как женщина в голубом, сидевшая в дальнем углу, широко улыбнулась и прикрыла лицо газетой.

«Стоит, пожалуй, сменить одежду, чтобы не выделяться», – подумал Иной, расстегивая свое поношенное пальто.

Еще прошлым вечером он подсчитал, что Тайной канцелярией ему на расходы было выдано двадцать тысяч генн. Если графин с водой обходится в восемь, то это не так чтобы очень мало. Но и, конечно, не много.

Когда стол задрожал, Нолль только чудом успел удержать на столе стакан с водой.

Перед ним лежал номер «Молчского вестника». Первая полоса – с кричащим заголовком – была посвящена сопротивлению тьме и туману в Нигиле. Судя по всему, оно длилось уже сотни лет. Из этой оды защитникам Молча нельзя было заключить ни что из себя представляет передний край, ни даже то, изменилось ли за это время хоть что-то в расстановке сил. Ясно было одно: всепожирающий мрак и туман неясной природы надвигаются с запада, а люди поколениями отдают свои жизни на невидимом фронте.

Второй заголовок «Еда есть!» был, вероятно, призван успокоить местных жителей, а третий – посвящен так называемым героям Нижнего города, охотникам на крыс.

«Еще три семьи, показавшие себя как герои истребления молчской беды, по указу Совета были переселены в гостиницу Среднего города. Вставшие в очередь на жилье не смогли сдержать слез радости. “Бог из Монолита услышал наши молитвы! – сказала г-жа Куренкох, прибывшая с мужем. – Слава Совету и героям Нижнего города!” Г‐н Куренкох также не скрывал счастья: “Бой с врагами нашего города ведется не только на Нигильских полях, но и в каждом доме, на каждой улице! Мы ветераны невидимого фронта”. Лучше не скажешь! По принятому в редакции обычаю мы вручаем счастливому семейству Куренкох почетную грамоту героев труда и годовую подписку…»

Нолль отложил газету. «Конечно, ни слова про таинственную группировку “Детей Нижнего города”, – подумал он. – Но если вниз – пусть раз в полнолуние – все же кто-то спускается, чтобы отнести дары и разгрузить фабричные обозы, может статься, что в округ можно попасть, заручившись поддержкой нужных людей». Во всяком случае, пролистав газету, Нолль решил, что в вопросах получения достоверной информации ему не стоит доверять ни газетам, ни официальной риторике местных властей.