– По-разному По ушам бьют. Один парень, вчера сказали, привычку завел пальцы резать…

– Какой парень?

– Да я его не видел. Безбашенный какой-то. Зовут Малюта.

Но Семин все-таки появился на Брешковской. Он приехал на два часа раньше назначенного срока, запарковал «девятку» в пяти кварталах от мебельного магазина и осторожно пробрался на верхушку недостроенной семиэтажки, застывшей нелепым журавлем наискосок от места стрелки. Там он вынул из кармана бинокль, скособочился за рамой и стал ждать.

Вишневый «мерседес» приехал ровно в двенадцать. Даже издалека было видно, что это очень старая и очень потрепанная модель. Высокий парень с раскосыми глазами еще не успел вылезти из него, как к магазину подкатился белый и похожий на кусок рафинада «БМВ». Из «БМВ» высадился полный седоватый человек, по виду дагестанец или чечен, сунул руки в карманы и пошел навстречу людям из «мерседеса». В кильватере седоватого следовали три бритых викинга.

Разговор продолжался недолго – парень из «мерседеса» развел руками, словно извиняясь, седоватый сел в свою роскошную тачку и укатил.

Семин выбрался из недостроенной семиэтажки, не зная, что и думать. Он полагал, что майор Прашкевич будет брать бандитов со стрельбой и спецназом. Седовласый обитатель белоснежного «БМВ» походил на спецназовца не больше, чем Семин на голливудскую старлетку.

Спустя три часа они встретились с Прашкевичем на том же месте, в дешевой забегаловке. Прашкевич меланхолично курил одну сигарету за другой, стряхивая пепел в тарелку с нетронутыми разваренными сосисками.

– Думаю, что больше вас не тронут, – сказал Прашкевич.

– Вы их арестовали – рэкетиров?

– Нет, – голос мента был равнодушным и ровным, как асфальт на американском хайвее. – Их бы выпустили, а они бы вас убили. Просто есть люди, которые мне кое-что должны.

Семин кивнул и полез в карман за бумажником.

– Я вам очень обязан, – сказал Виктор, – вы не возражаете?

На стол лег пухлый белый конверт. Из конверта, как комбинашка из-под слишком короткой юбки, выглядывал зеленый корешок доллара.

– Возражаю, – сказал Прашкевич, – убери деньги, спекулянт.

Поднялся и пошел к выходу.

Тогда Семин еще не знал всех значений слова «спекулянт», и он решил, что милиционер назвал его так по старой советской привычке. Только впоследствии Семин понял, что Прашкевич употребил это слово безо всякого осуждения, в том значении, в котором его использовали воры, для которых весь мир делился на «воров», живших по закону, «бандитов», живших по понятиям, и «спекулянтов», занимавшихся бизнесом.

Прашкевич позвонил Семину спустя неделю.

– Надо встретиться, – сказал майор. На этот раз местом встречи оказался городской парк, с запущенными дорожками, усыпанными желтой листвой вперемешку с первым снегом, и покосившимися плакатами в честь XXVII съезда КПСС. Мент, скорчившись, сидел на скамейке возле пустой детской площадки и курил сигареты одну за другой. Семин не ждал от этой встречи ничего хорошего. Ему не нравилось, что опер не взял денег.

– Я тут покопался в твоем случае, – сказал мент, – и думаю, тебе не мешало бы это знать.

«Начинается», – подумал Семин. Он не знал еще, что именно начинается, но понимал, что это что-то нехорошее. Не зря опер не взял денег.

– Парень, который из «мерседеса», – его зовут Сергей Вырубов. Погоняло Малюта. Погоняло вполне соответствует характеру. Не судим, не пьет, не курит. Бывший спортсмен. Когда ему было шесть лет, мать умерла по пьянке. Отец был в колонии. Его взяла к себе тетка, очень приличная женщина, доцент Нарымского университета. Он так и рос в семье тетки вместе с ее сыном. Сына звали Игорь. Игорь Тахирмуратов.