Ей на морщины было наплевать.
И лишний жир вдруг появился,
К хирургу надо откачать,
А он возьми в меня влюбился
И Галатею захотел ваять.
Подумала, но в чем же дело?
Сапожник явно без сапог,
Я только в очередь к нему присела,
Как дама сразу властная идет.
Она к нему, как зубы чистить ходит,
И сердце заболело, голова,
Душа я чувствую пощады просит,
Пойду домой подальше от греха.
Хирург уже других ваяет,
А ты влюбленно смотришь, говоришь:
«Моя любимая, родная,
Ты – солнышко мое и мой родник».
Ноги я не протяну
Но рухлядь починить не сложно,
Детали сменные купить,
Найти на рынке все возможно,
Мотор не будет барахлить.
А с новой, по такой дороге,
Зато собою хороша,
Какой салон, протянешь ноги
И песнь поет моя душа.
Она бензин особый хочет
И в ресторан ее вези,
А вдруг еще чего захочет,
А мне б до дома доползти.
И у нее запросов больше,
Страховку сразу заплати,
А то угонят среди ночи,
Потом ее ищи, свищи.
А с рухлядью мы жили дружно,
Привык я к ней за все года,
Модель другую мне не нужно
И верен я одной всегда.
Стихия огня
Пусть стихия огня нам энергию дарит,
Вот и солнышко встало, и птички поют,
Хотя летом тепла порой не хватает,
Но ведь жаркие дни безусловно придут.
А огонь разжигать равносильно рожденью
И из пламени в Троицу Святой Дух снизошел,
Он источник добра и дает вдохновенье,
Да и просто погреться так хорошо.
Как не вспомнить про Навь – подземное царство,
Там не жарят, не надо бояться его,
Душу можно спалить обманом и пьянством,
И огонь – разрушенье уничтожит добро.
Наш костер смотрю, уже догорает
И частичку отдал своего он тепла,
И своей красотой, как всегда поражает,
Жаль, что нам домой возвращаться пора.
Ее же нет
А ночь дарила ожерелье
Из ярких и далеких звезд,
И платье синее вечернее
Надел на плечи небосвод.
Дорожка лунная сияла,
И я в объятьях тишины
Бесшумно и легко ступала,
А кошка прыг из темноты.
А дальше царственной походкой,
Да черная, как смоль была,
И в темноте она – находка,
И за собой меня звала.
Ее же нет, я обозналась,
А ночь зажгла ковер огней,
Я на прощанье любовалась,
А кошка закрывала дверь.
Люди гибнут за металл
Мне говорят хирург от Бога,
Не зарастет к нему тропа,
Желающих попасть так много
Важна для них так красота.
Сегодня сделал носик чудо,
И Буратино удивил,
Расхваливать его не буду,
Хотя рекламу он любил.
Потом он щечки вмиг подправил,
А то бульдожкою была
И ребра лишние отправил,
Его собака голодна.
Но хирургия просто чудо,
Златые нити он впаял,
Такие золотые дуры,
Но люди гибнут за металл.
Время не остановиться
Тетрадь ты нашу не забросил,
Я помню в школе ты писал,
И на дворе стояла осень,
И ты гербарий собирал.
И ты кидал златые листья,
О чем ты милый друг мечтал?
А пролетело детство быстро,
Ты многое не замечал.
О чувствах мы не говорили,
Все оставляя на потом,
Мы с листьями с тобой кружили,
Был лес для нас родимый дом.
Сейчас ты весь в делах, в работе,
Тетрадь все та же под рукой,
И я, как белка вся в заботе,
Но вспоминаю почерк твой.
Музыка границ не знает
«Перекресток» Джонсона играет,
Забываем сразу мы про сон,
Ветер всё засовы открывает,
В блюз он с головою погружен.
И сегодня жаждет драмы,
А я Гершвина послушать так хочу,
«Три прелюдии для фортепиано»,
Его в гости я пожалуй приглашу.
Он листает впопыхах страницы,
Тень роняет от моей свечи,
К музыке он хочет приобщиться
И вкусить плоды ее любви.
Яшу Хейфеца с тобой поставим,
Скрипка разрывает небеса,
Музыка границ не знает,
В каждой ноте есть своя душа.
Дом с привидениями
Вот наш дом, половицы скрипят,
Чуждый, даже при солнечном свете,
Пристально бросаю вокруг взгляд,
Знаю, что никто меня не встретит.
Книжный шкаф понуро так стоит,
В книжке читанной та же закладка,
Не забыт любовный наш мотив,