Хуан скривился от отвращения. Он не испытывал жалости к смертнику. Тот прекрасно знал законы Империи. Знал какая положена ответственность за работу во вред Империи. Вот тогда и нужно было думать об исповеди.

– Ты только за этим меня позвал, иуда?

– Помогите мне! Умоляю! – гвардеец сложил руки в молитвенной позе. В тюремной тишине звонко звякнули его цепи. – Ради Христа, прошу вас, дон Хуан! Спасите мою душу от адского пламени!

Хуан раздраженно тряхнул головой и коснулся циферблата наручных часов. Отправить бы Трасса в пыточную камеру за потраченные впустую полчаса, да толку? Все равно завтра ещё до восхода солнца тот будет жариться на раскалённых углях преисподней.

– Собаке собачья смерть, Трасс!

Резко развернувшись, Хуан направился к выходу из камеры.

– Стойте! – в крике звучало настоящее отчаяние. – Стойте! У меня есть информация!

Хуан замер на выходе.

– У меня есть информация. Важная информация. Вам будет интересно! – лихорадочно заговорил гвардеец, явно боясь что спецагент уйдет. – Пожалуйста! Выслушайте!

Хуан развернулся и вперил тяжёлый взгляд в заключенного.

– Если окажется, что ты просто так потратил моё время, то оставшиеся до казни часы проведёшь не лёжа на койке, а под ударами плетей, ты понял?

– Дон Хуан… – голос Энтони Трасса сорвался, он тяжело сглотнул и продолжил. – У меня правда есть ценная информация. Обещайте, что пришлёте ко мне священника! – гвардеец поднялся на ноги и попытался шагнуть к секретному спецагенту, но укороченная цепь заставила его сесть обратно на койку. – Обещайте мне исповедь!

– Я ведь могу вытащить из тебя информацию другими способами…

– Нет! – экс-префект гвардии отрицательно мотнул головой. Упрямый блеск в глазах служил тому подтверждением. Он и правда не скажет. Даже под пытками. Ради принципа не скажет.

Хуан пожал плечами.

– Ладно.

– Вы допустите меня к Таинству покаяния?

– Если полученные от тебя данные окажутся ценными, допущу.

– Спасибо, дон Хуан. Последние часы моей жизни я проведу в молитве о вас…

Спецагента едва не передёрнуло от отвращения. Молитва предателя… Он наверное должен радоваться. Не, прям от счастья прыгать.

– Ты лучше говори. Или думаешь я тут с тобой на целый день?

– Ах, да. Простите, дон Хуан. Намечается что-то серьёзное…

– То есть?

– Я не знаю деталей. Меня не посвящали. И вообще, я не должен был слышать тот разговор.

– Какой разговор? Давай без загадок, ладно? Говори чётко.

– За неделю до ареста я гостил у моего куратора из Ассасинов в Аль-Мешхеде. К нему в гости приезжал один из руководителей Ордена.

– Кто?

– Ассасин высшего ранга и глава внутренней службы безопасности Ордена, Мохаммед Хусейн Салами.

Хуан уважительно кивнул. Он знал Мохаммеда Салами. Большой человек в Туране. Пожалуй, оценка Энтони Трасса несколько не соответствовала действительности. Мохаммед Салами не просто один из руководителей Ордена, а правая рука Верховного Имама, то есть второй человек в Империи Туран.

– Так, и о чём он говорил с твоим куратором?

– Я слышал лишь часть разговора. Небольшую часть. Самый конец их разговора. Только пару фраз, не больше… Я итак сильно рисковал, подслушивая…

– Ладно. Тем не менее, как ты считаешь, услышанное имеет ценность?

– Да.

– Тогда не тяни, черт возьми!

– Да, дон Хуан. Ради Христа, простите! Речь шла о намечающейся акции на территории нашей Империи и участии в ней завербованного агента.

– Так, значит… – Хуан закусил нижнюю губу, обдумывая услышанное. Ничего сверхважного, с одной стороны. И очень важное, с другой. Если конечно Энтони Трасс говорит правду.

– Ты можешь попытаться дословно воспроизвести услышанное?