– Он. – Хусейн ткнул пальцем в центральный экран, где замерло слегка размытое изображение. Впрочем, сотрудник постарался и сумел повысить качество важных элементов. Одним из них был убитый инквизитор, вторым человек, с которым он на изображении вел беседу. То, что требовалось! Задача, поставленная обер-стражем, ниспосланная де-факто от самого Верховного, заключалась, как раз в этом: найти того, с кем контактировал инквизитор. И, конечно речь шла не о продавщице прохладительных напитков, или слуги в гостиной. Нужна стоящая информация. И, Хусейн, судя по изображению на центральном экране ее нашел.

– Молодец! – Малик хлопнул своего сотрудника по плечу. – Пусть тебя в раю ожидает сотня райских гурий!

Хусейн искривил рот в понятной только одному ему гримасе. Вполне возможно, она означала предвкушение. А, может напротив, отвращение. Малику было плевать. Он уже спешил к начальнику с радостной новостью.

Он снова справился.

В такой критически важный момент!

Быть может, очередное повышение до обер-стража, пусть в маленьком пыльном городке, уже не за горами!

Ничего, когда-нибудь он займет место – и, не обер-стража, а самого Верховного!

Арабский Халифат.

Провинция «Ирак-Араби» под управлением эмира Абдуллаха аль-Мудаддина.

Багдад.

Мечеть Аль-Хулафа.

13:41.

Первым, что бросалось при взгляде на самую старую мечеть города, построенную еще в первом тысячелетии, тридцатиметровая башня минарет, с которой осуществлялся призыв к молитве. Азан отзвучал пока они ехали на внедорожнике, и затих как раз к моменту, когда спецстраж остановил служебный автомобиль перед воротами, ведущими на территорию мечети. Наступило время дневного намаза. По правилам Халифата во время молитвы прекращают работу все заведения, закрываются магазины, прекращается любое движение на дорогах – одним словом, жизнь полностью останавливается. Осуществлять работу могут только жизненно важные службы, вроде реанимационных, сил правопорядка, следящих за исполнением закона, ну и разумеется, Корпус Стражей Ислама.

– Выходим! – напарник кивнул в сторону мечети. Впрочем, указания были излишними. Пабло уже открывал дверь внедорожника, впуская в прохладный салон раскаленный дневной воздух. Если с утра ему казалось, что он попал в печь, то теперь, когда термометр дополз до отметки в пятьдесят градусов, инквизитор начал понимать, какие страшные мучения ожидают всех еретиков в преисподней.

К высокому арочному входу в мечеть спешили толпы опоздавших, и они пристроились вслед за ними. Буквально пять метров по бетонному тротуару, потому поворот направо, еще с десяток шагов, после чего утыкаешься в спину идущих впереди. Вернее, уже стоящих, а не идущих. Минута на раскаленном солнце, отчего Пабло хотелось взвыть. Теперь города северных территорий, которые он ненавидел всеми фибрами души из-за своей серости, не казались такими уж отталкивающими. Да, серо; да, промозгло; да, навевает депрессивное состояние, однако Багдад с его яркостью, жарой, шумом, сводит с ума. Между серым Кельном и наполненным красками Багдадом, выбор падет однозначно на последний вариант.

Мужчина впереди шагнул вперед, проходя сквозь открытые двери арочного входа, и Пабло шагнул вслед за ним. Внутри царил полумрак. Полумрак, но не прохлада. Да, здесь было полегче, чем на улице с раскаленным бетоном, однако воздух явно не кондиционировался, оставаясь недвижимым. Инквизитор обернулся назад, к следующему за ним напарнику. Тот понял вопрос, и указал на широкий коридор слева, по которому двигались остальные посетители мечети.

– Там находится молитвенный зал для мужчин. – пояснил он, ускоряя шаг и равняясь с напарником.