– Папа поправиться через какое-то время. Просто мы должны быть сильными, поддерживать друг друга и не сдаваться. – говорю я и рада, что мы говорим. Последние два дня Марина была словно колючка.

– И когда ты снова уедешь? Когда ему станет легче? – спрашивает она и опускает глаза в тарелку. Возможно, она хочет попросить меня остаться с ними, но не может.

– Я не уеду. – говорю я и наблюдаю за ней. Тень облегчения пробегает по её лицу, прежде чем она поднимает на меня глаза. – останусь здесь, я ведь нашла работу. – я пожимаю плечами. Не думаю, что сейчас подходящее время, чтобы заговорить о её возможном переезде со мной.

– Может быть, тогда сходим на выходных в кино? – предлагает Марина, и я с удовольствием хватаюсь за эту возможность провести время с сестрой.

Воскресенье мой единственный выходной и я весь день посвятила сестре. Это удивительный опыт.

Мы провели время с Мариной просто замечательно. Сначала сходили в кино, потом прогулялись по парку, болтали, смеялись, а позже встретились с Кристиной и зашли в атмосферную рюмочную, одну из лучших в нашем городе и я не уверена, что это была хорошая идея, но Марина осталась в восторге от живой музыки и атмосферы. В воскресенье практически не бывает толпы и всяких неприятностей, признаюсь, что мы отлично провели вечер.

В понедельник утром я захожу на кухню, и на этот раз Андрей сидит за столом, а перед ним стоит чашка кофе, а не ноутбук. Он опустил голову и подпёр руками. Изо всех сил стараюсь, не пялиться на него и делать вид, что меня здесь нет. Аромат кофе густо висит во всей кухне, и я делаю вывод, что это не первая чашка.

Я узнала, что Кристина работает не на самого Андрея, а на его отца, но хорошо знакома с его ассистенткой.

Лиза.

Вчера она была с нами в рюмочной и именно от неё я узнала, что предыдущая домработница Андрея продержалась всего две недели, в основном она была занята тем, что пыталась заполучить его в свою постель или она хотела заполучить его в свою жизнь. В общем, ничего из этого не получилось. И должна сказать, что меня это радует, потому что чаевые, которые он оставляет мне каждый день на кухонном острове просто окрыляют.

Ставлю перед ним тарелку, как только заканчиваю с его завтраком, и он растерянно поднимает голову. Смотрит на меня так, будто, в самом деле, не слышал, как я вошла. Наши взгляды сталкиваются, и на мгновение мне кажется, что я вижу в них глубокую печаль, которая сразу же сменяется равнодушием. Он прищуривается и его цепкий взгляд пробегает по моему лицу, потом спускается вниз по шее и останавливается на груди. Меня бросает в холод, потому что теперь я замечаю, что он не трезв. Не то, чтобы я боялась его, просто мне не очень комфортно от такого взгляда.

Делаю шаг назад и отхожу к плите, чтобы убрать за собой грязную посуду, бросаю на него быстрый взгляд через плечо и замечаю, что он всё ещё смотрит на меня. От этого мои движения становятся неуклюжими.

Закончив с посудой, набираю стакан воды, бросаю в него дольку лимона и немного льда. Он не просил меня об этом, но это то, что всегда помогает мне взбодриться. Ставлю перед ним стакан и прохожу в гостиную.

Здесь настоящий хаос.

На полу валяется несколько бутылок от виски, открытая коробка от пиццы, фрукты, замечаю тарелку с закусками и какие-то пакеты.

Замираю, когда обращаю внимание на диван, и замечаю там наряд горничной. На диване нет никакого мусора, кажется, будто кто-то специально очистил его и положил эту ткань, чтобы привлечь моё внимание.

Подхожу к дивану и беру костюм двумя пальцами, поднимаю вверх, разглядываю. Он выглядит новым и это подтверждает висящая на нём этикетка. Черное платье, с белой шнуровкой на груди, пришитый к переду платья белый фартук и кругом эти пошлые рюшки. Такое ощущение, что он был куплен в секс-шопе.