Амадео разом сдернул с себя одеяло и отбросил прочь. Оно ударилось о решетку и упало на пол, угол высунулся в коридор, как дразнящий язык.

– Извини, – пролепетал Йохан. – Я не знал, что все так… серьезно…

Амадео трясло, как в лихорадке. Он закрыл лицо руками и помотал головой, отказываясь от извинений.

– Дать тебе воды? – Йохан мигом оказался у раковины и наполнил пластиковую кружку. – Держи, полегчает.

Амадео не глядя протянул руку. Сделал пару глотков, затем вернул кружку Йохану, не сказав ни слова.

– Слушай, извини! – Йохан в отчаянии заломил руки. – Я не знал, что у тебя клаустрофобия, правда! Хотел подшутить, и…

– Глупо вышло, – бесцветным голосом сказал Амадео.

– Да, глупо, я полный идиот, признаю…

– Я не о тебе. – Амадео опустил голову на скрещенные руки. – О себе. Знал, что попаду в карцер за драку, но все же не смог сдержаться.

– Он назвал тебя убийцей. Вполне достаточная причина.

– Здесь все убийцы. Меня это ничуть не оправдывает.

– Я тебе не верю, – решительно заявил Йохан, скрестив руки на груди. – Не верю, что ты мог убить собственного отца.

– Твое право, но я это сделал.

– Ты лжешь. Почему? Что может быть страшнее, чем взять на душу такой грех?

– Страшнее отказаться от него! – вдруг рявкнул Амадео. – Убить и сделать вид, что ты ни при чем, вот что на самом деле страшно!

Йохан ошеломленно отступил назад. Амадео замолк и снова улегся на кровать, уткнувшись носом в стену.

– А… Амадео, ты… – Йохан внезапно все понял. Неужели этот человек – такой же, как он? Взявший на себя преступление, которого не совершал? Но почему? Почему он здесь?

Сосед не шевелился.

– Амадео, – повторил Йохан чуть громче. Затем поднял одеяло и, сложив, положил на край койки. – Ты ведь не убивал своего отца, так?

– Почему тебя это так интересует?

– А? – Йохан удивленно заморгал, не ожидая ответа. – Ну… Мы с тобой соседи по камере, вместе нам тут куковать еще долго, надо научиться доверять друг другу.

– Пустые слова.

– Что?

– Доверие. Абсолютно ничего не значащее слово. Придумай причину получше.

– Ладно! – Йохан оседлал стул напротив кровати. – Тогда считай это простым любопытством. Подробностей я не требую. Просто скажи: убивал или нет?

Амадео тихо зарычал. До чего же настырный парень! Что ему до чужого преступления?

Он оглянулся через плечо. Йохан не сводил с него испытующего взгляда, скрестив руки на спинке стула и упрямо выдвинув вперед челюсть. Амадео попытался было улыбнуться, но вышла лишь легкая гримаса.

– Ты ведь не отстанешь, да?

Сосед по камере помотал головой.

– Хорошо. – Амадео сел, спустив ноги на пол. – Я не убивал. По крайней мере, не напрямую. Не своими руками.

– То есть?

– Спровоцировал одного человека на преступление.

Йохан громко фыркнул.

– За простую провокацию ты бы сюда не сел, так что не гони.

Амадео чуть сощурился.

– Пытаешься развести меня на откровенность, разозлив? Грязный прием.

– Я? Вовсе нет. Просто у тебя вид, как у пришибленной собаки, уж извини.

Амадео хмуро уставился в сторону. Как бы ни старался он изображать из себя неприступную крепость, все равно найдутся те, кому он будет небезразличен. Кто-то, подобно тем парням из душевой, будет домогаться, кто-то – ненавидеть, а кто-то, как Йохан – приставать с докучливыми вопросами. И если с первыми двумя категориями можно было справиться, то так просто отмахнуться от соседа по камере, с которым придется провести четыре года, попросту нельзя.

– Хорошо. – Он прикрыл глаза. – Если тебе так важно знать, то из-за меня мой брат, Лукас, пошел на убийство Кристофа Солитарио.

Вверх. Вниз. Снова вверх. Снова вниз. Сегодня дул северный ветер, и руки буквально пристывали к железной балке, на которой Йохан подтягивался, но он едва замечал обжигающий холод.