Но нас учили, что любую сложность нужно превращать в свою прерогативу. Пусть эта прилипала сейчас мне кажется помехой в деле, позже она может сыграть важную и полезную для моего плана роль.

Мишель делает пометки в своем мини-джайстере, прячет его в карман и, счастливая, разворачивается на каблуках и убегает. Я беру свой поднос, на котором уже минут двадцать стоят готовые напитки. Ловко обхожу разбушевавшуюся толпу, останавливаюсь возле команды Эддамса.

– Поздравляю! Это для вас.

Расставляю стаканы возле каждого по кругу.

– Мы это не заказывали! – возмущается один из них.

– Ваш заказ тоже принесут, а это подарок от меня лично, – сжимаю губы, изображая стеснение, и бросаю быстрый взгляд на Клойда, привлекая его внимание.

– А! Так это ты, не берущая деньги за секс? – отозвался рыжий, вытирая пот с лица. – Решила порадовать победителя?

Он тянет руку к моей заднице, а я вновь её отбиваю.

– Нет! Это вашему капитану в благодарность, – смотрю на Клойда исподлобья, хлопая пышными ресницами, и обращаюсь только к нему. – Спасибо, еще никто и никогда не заступался за меня.

– Это самые дорогие напитки в меню? – интересуется капитан, хмуря брови.

– Да, – даю быстрый ответ и ставлю стакан перед ним.

Он опускает руку в карман своих брюк, достает оттуда пачку наличных и протягивает мне.

– Возьми! Лучше купи себе новую обувь.

Мои щеки заливаются краской. Я топчусь на месте, не зная куда деть себя от смущения.

– А что не так с её обувью? – вдруг встревает один из компании.

Я боковым зрением замечаю Мишель, идущую к нам с полным подносом. Злость в ее взгляде такой силы, что, кажется, она убьет меня на месте, как мощный удар молнии.

– Не нужно денег! Извините, мне пора, – быстро тараторю и убегаю.

Публика продолжает веселиться.

В зале стоит пьяный гул, крики. Ринг ни на минуту не пустеет. Желающих помахать кулаками сегодня хоть отбавляй. Все лезут на рожон. Желтая лампа периодически сменяется зеленой. И если в первом случае болельщики следят за боями и выкриками поддерживают своих любимчиков, то во втором большинство теряет интерес и лениво отворачивается от ринга, давая себе передохнуть.

Клойд приглушает очередной стакан и, вальяжно развалившись на стуле, с полуулыбкой на лице наблюдает за своими парнями. Те ржут в голос, что-то активно обсуждают, обмениваются пошлыми шуточками и очень много пьют.

То, как капитан смотрит на свою команду, восхищает меня. От него так и веет надежностью. Такой человек защищает свое до последнего и никогда не предаст, если любит и уважает. Его парням крупно повезло. Надеюсь, они это осознают и ценят.

Зеленый свет на ринге потухает, оповещая об окончании очередного поединка. Высокий худощавый парень с длинной черной косой, переброшенной через плечо, из компании Эддамса – поднимает свой стакан в воздух и выкрикивает имя капитана. Заскучавшая публика вдруг просыпается и подхватывает клич, громко голося: «Клойд! Клойд! Клойд!».

Я тоже оживляюсь и, стряхнув с себя скуку от выполнения монотонной работы, жду его реакции, затаив дыхание.

Эддамс, сделав последний глоток, грубо ставит пустой стакан на стол, поднимается и приветствует толпу. Та, радуясь выходу своего кумира, рукоплещет еще сильнее. Народ свистит, орет. Люди, в порыве радости, забываются и выражают эмоции на своих родных языках. В общем гуле я не могу понять ни слова, кроме изредка доносящегося клича: «Клойд! Клойд! Клойд!».

Звезда местного масштаба ловко перепрыгивает через ограждение и оказывается на середине ринга. Рывком, с немыслимой легкостью срывает с себя футболку, будто она сделана из бумаги, и выбрасывает лоскутки в толпу. Я завороженно разглядываю его тело.