Виги уселись кружком и принялись обсуждать всякие интересные вещи. Кравчуку было плохо слышно – ведь мысленная речь этих тварей была обращена не к нему – и не все понятно. Но и того, что он услышал, хватило, чтобы впасть в панику.

Главный виг, которого остальные почтительно именовали Большой Мгрин, объяснял своим товарищам, почему с Кравчуком нельзя расправиться прямо здесь.

– Вы можете только немного его помучить, совсем чуть-чуть, – четко произнес он. Возможно, хотел, чтобы и Кравчук его услышал. – Он нужен большим – руководящим – направляющим вигам в Дрпомне. Может быть, даже Великому вигу. Если окажется умен – избежит неприятностей – мучений – ужасов и будет служить нам. Если нет – будет ему очень худо – мерзко – тягостно.

Кравчук попробовал пошевелиться. Переместить руку на несколько сантиметров в сторону ему удалось с трудом. Каждая клеточка тела болела и тосковала, но мускулы понемногу приходили в себя и начинали слушаться. Не могло быть и речи о том, чтобы драться, но уползти потихоньку, пока никто не видит, Владимир Петрович смог бы. Только куда уползешь с проклятого диска, который виги именуют летоциклом?

Один из вигов, которого, кажется, звали Вспжу и который был здесь вторым после Большого Мгрина, неторопливо поднялся и направился к Кравчуку. Владимир Петрович нутром почувствовал, что ничего хорошего это ему не сулит. Более того, бродившие в мозгу этого Вспжу мысли и смутные образы, которые Кравчук улавливал, сам того не желая, были до того ужасны, что человек задрожал и стал приходить в себя гораздо быстрее. Хотя до сих пор этот виг не сделал ему ничего плохого, Кравчук испытал такой ужас, что заскулил и попытался отползти в угол.

– Чует он твой злобный характер – настроения – ощущения, – довольно захохотал Мгрин.

Вспжу ничего не ответил. Он просто стоял над лежащим человеком и внимательно его разглядывал.

Кравчук, однако же, был бандитом тертым. Кто-то другой, возможно, закричал бы: не надо, дяденька! Попытался бы задобрить зловредных вигов, пообещать, что он будет делать все так, как они прикажут. И ждал бы пощады и лучшей участи. Но Кравчук, у которого ходили в приятелях немало людей, отсидевших, в общей сложности, по пять, десять и пятнадцать лет, твердо усвоил основное тюремное правило: не верь, не бойся, не проси. Верить этим тварям не смог бы и самый наивный человек. Не бояться их было труднее, но совсем недавно своими руками директор «Барса» убил одного из них. Этого ему, конечно, не простят.

Несмотря на ужас, который исходил от этих существ, справиться с ними было можно. Ну а в нелепости просьб Владимир Петрович убедился на собственном опыте. Многие его самого просили – и никогда просьбы его не трогали.

Кравчук подобрался, напрягся, преодолел себя и кинулся на Вспжу, стараясь сразу добраться до его горла или разорвать трубкообразный рот. Пока виг рядом, вряд ли в него будут стрелять из той трубки, что заставляет корчиться от боли и падать на землю. Другого оружия Кравчук у вигов еще не видел.

Но расчет человека оказался неверным. Вспжу был гораздо шустрее своих собратьев, а Владимир Петрович, напротив, ослабел и потерял быстроту и хорошую реакцию.

– Силен – отважен – упрям, – прокомментировал Вспжу, быстро делая два шага назад и доставая из-под серой хламиды оружие.

– В том и смысл – соль – цель, – со своего места спокойно заметил Мгрин.

Остальные виги смотрели на Кравчука, как на животное в цирке, предвкушая развлечение.

Владимир Петрович все же попытался достать своего врага, надеясь зубами перегрызть ненавистное горло или упасть убитым, чтобы кончился этот кошмар. Но на гладком стальном полу он поскользнулся и распростерся навзничь.