Все усиленно принялись махать, поскольку понимали, что для себя же стараются. Мистер Жжуть, немного сбавив спеси, отмахивался с неожиданной резвостью, напоминающей эпилептические фортеля.

– Очень быстро руки устают, мне почти невмоготу. – пожаловалась штабс-капитанша Крамбамбуля.

– А у меня на губе прыщик вскочил. – показал Белендряс. – Я теперь не могу отдуваться, чтоб нутряной ветерок мимо прыщика дул.

– Нет-нет, делайте именно то, что я сказал: отдувайтесь и отмахивайтесь! – приказал Чахлык Невмырущый.

И вправду воздух немного очистился. Запах грибной солянки, приправленной свежей петрушкой, возвращал свою власть над застольем. Крамбамбуля освободила нос, вздохнула свободней.

– Всё равно какое-то жуликоватое головокружение в организме присутствует. – заметил мистер Жжуть.

– С непривычки. – посочувствовал Чахлык Невмырущый.

– Не хватало мне ещё и привыкать ко всякой дряни. Вы, штабс-капитан, пожалуй, из тех, которые уверены, что ко всему привыкнуть можно.

– А ко всему и можно. Посмотрите-ка на нашего сыночку, на Белендряса.

Белендряс, несмотря на прыщик на губе, выглядел очень довольным мальчиком. Перед ним лежал кусок тирамису нисколько не меньше, чем у папаши.

– Кабы я каждую минуту изо всех сил пукал, то мальчик бы к этому давно привык, и не было бы ничего удивительного. А тут всё практически в первый раз случилось, и мальчик уже собой занимается, на нас внимания не обращает.

– Мальчик, положим, не показатель. – буркнул мистер Жжуть. – Дети, они все такие.

– Ладно-ладно… Скажу только, что есть некоторые воспитанные люди, которые если и заметят нечто пикантное – хотя бы и пуканье – то вида не покажут, что заметили. Ведь как может приключиться в жизни: сейчас, совсем недавно, я пукнул, а вот уже сейчас, только что, и вы пукнете. Пути-то господние неисповедимы.