Громыхает пустым.
В третьем – враг и обман.
А в четвёртом – свои.
В пятом стонешь от ран,
А в шестом – от любви.
А в седьмом – небосклон.
А в восьмом – полумрак.
А последний вагон —
Порожняк, порожняк.
А в девятом давно
Годы жмутся битком.
И разбито окно,
И саднит сквозняком.
А в десятом с тобой
Едет жизни итог.
А в последний, пустой,
Не садится никто.
Но однажды, отстав,
Ты рванёшься вдогон.
И отцепит состав
Твой последний вагон.
2001 г.
Русский язык
Мне последнего слова не надо.
И когда хлынет кровь под кадык.
Из меня, как чеку из гранаты,
Время выдернет русский язык.
И сорвёт оглушительной силой
Свет со звёзд, словно пламя со свеч.
Над воронкой, размером с Россию,
В космос вздыбится русская речь.
Немота перейдёт все границы.
И полмира забудет слова.
И минута молчанья продлится
Может год, может век, может два.
Но когда кошельками моллюсков
Мир себя до отвала набьёт,
Он очнётся и вспомнит про русских,
Про бессребреник – русский народ,
Раздаривший Аляску и правду,
И поднявшийся к Богу впритык.
Мне последнего слова не надо.
Говорить будет русский язык.
Он из наших – последний великий
Прикрывает надёжно отход.
Не иконы, а книги, как лики,
Остаются на полках высот.
Что хотите вы мне говорите…
Как в пространстве царит высота,
Так числом русских букв в алфавите
Измеряется возраст Христа.
Древним словом мы с будущим слиты.
Человечество – наш ученик.
Наш круг чтенья – земная орбита.
Наша Родина – русский язык.
2002 г.
«Переплавляю мысли в слиток…»
Переплавляю мысли в слиток,
Когда худеет кошелёк.
Богатство – точно пережиток.
А бедность – точно не порок.
И я стихами стол накрою
Интеллигентной голытьбе.
Не то богатство, что с тобою,
А то богатство, что – в тебе.
Нет ничего богаче взгляда,
Что может счастье передать.
Талант писать я ставлю рядом
С талантом слушать и читать.
Кто продаётся – богатеет.
Но грош цена рабам мошны.
Блажен, кто денег не имеет
За неимением цены.
2002 г.
Щит вещего Олега
Нет, не прошла пора набега,
Лишь изменился сам набег.
И потемневший щит Олега
Нас ждёт уже который век.
За ним приглядывать бы надо,
Чтоб гниль да пыль не завелась.
Не зря его к вратам Царьграда
Прибил когда-то мудрый князь.
Но Византии дни минули.
Сверкнул османский ятаган.
И русский щит давно в Стамбуле
Померк от ржавчины и ран.
А русский дух к Босфору рвался.
И Скобелев, гроза войны,
Уже поднять тот щит собрался,
Уже стоял у той стены…
В крови история по локоть.
Но отводить не надо взгляд.
Для нас всегда Константинополь
Был с русским именем – Царьград.
И всё не кончатся набеги…
Уже полмира в мире том.
И где вы, римляне и греки?
А Русь и ныне – со щитом.
И вечно дует ветер славы
В тугие наши паруса.
И надо нам владеть по праву
Всем тем, что предок отписал.
Как незаконченное дело,
Нас ждёт Царьград в своих портах.
Нас ждут Босфор и Дарданеллы,
И щит Олега на вратах.
2021 г.
«Поэзия грехов не отпускает…»
Поэзия грехов не отпускает.
И если я по мелочи грешу,
Она меня к себе не допускает.
И я дышать дышу, но не пишу.
Завидую и ближнему, и дальним,
Что шепчутся в церковном уголке.
Они снесут грехи в исповедальню
И дальше согрешают налегке.
А тут никак не вымолишь прощенья.
Не вычеркнешь клеймления греха.
Поэту не прощает прегрешенья
Великая религия стиха.
2002 г.
Счастливая рубашка
Я родился в рубашке на вырост.
В необъятности мал да удал,
Развевался, как знамя навынос,
И на полы её наступал.
Не умел я прилично одеться.
И сама она падала с плеч.
И терял я с беспечностью детской
Эту, в общем, бесценную, вещь.
И тогда попадал в передряги,
То по глупости, то сгоряча.
И дразнили меня буки-бяки,
Мол, рубашка с чужого плеча.
То бродил я под Нижним Тагилом,
То по склону полярного дня.
Но рубашка сама находила