Сэр, милорд? Сэр – это уважительно в наше время, а раньше так обращались к аристократам. Милорд? Мой лорд… человек выше по положению в обществе. И - Англия, понятное дело. Кони, короткие широкие плащи, длинные платья женщин. Подробно рассмотрев одежду на свету, о временном промежутке можно будет сказать точнее. Но каким боком я к этой Англии?

Деревья расступились как-то незаметно, просто стало вдруг чуточку светлее и просторнее, а впереди наоборот – нарисовалось еще более плотное пятно. Это большое здание. Вернее, целый комплекс зданий. А вскоре весь обзор заслонили собой ворота и один из мужчин безо всяких церемоний стал лупить по ним чем-то металлическим, попадая опять-таки по металлу. Ну, это жесть! Люди внутри скорее всего давно спят. Но нам это, похоже, побоку.

- Шестеро и... - кивнув на меня, скинул "муж" информацию человеку в белом одеянии, приоткрывшему калитку. И человек этот молча открыл еще и ворота. Я не стала бы – мало ли кто такие? Странная беспечность, фатализмом попахивает.

Но это ладно, а вот это "и..." Даже если она натворила! Все равно же имеет право на статус? Средние века... пусть пока так - ориентировочно... но они отличались строжайшей иерархией и очень сложными, но обязательными правилами этикета. Понятно, что мужик еще не остыл, что он в ярости... а брак тогда зачастую был просто деловой сделкой, дети и жена - необходимым побочным продуктом, потому и относился к ним глава семьи зачастую, как к грязи... Но смолчать опять трудно, почти невозможно, хотя его злость почти осязаема, давит, как... взгляд не поднять. Но то ли это желание отстоять свое право на личность "здесь", то ли борьба со страхами - наперекор всему... но рот открывается сам:

- И – леди, которая носит ваше имя, с вашего позволения. В крайнем случае можно обойтись просто women.

Не ответил... Отворачиваясь, краем глаза я успела заметить на голове мужчины берет с пушистым пером и короткими то ли полями, то ли оборкой, а еще бородку. Взглянуть прямо не хватило духу. А челядь чуть оживилась, но под взглядом начальства одобрительные шепотки тут же стихли.

Спешившись, мы все прошли в ворота (коней и собак вели следом) и пошли за монахом по внутреннему двору, окруженному арочной галереей. За ней с трех сторон смутно виднелись строения аббатства. Но сквозь дождь и темень все равно ничего не рассмотреть, я и не пыталась. Тут не навернуться бы на мокрой брусчатке.

Но в аббатстве явно существовала проблема – в ноздри лез ужасный запах. Ему трудно было найти объяснение, проще просто прикрыть ладонью нос, но и это не слишком помогало. Да не так и важно это - запахи. Что ждет меня там, впереди – вот о чем должна болеть голова. «Муж» все так же держал над нами дождевую накидку, прижимая меня к своему боку. И сдерживал шаг, приноравливаясь к моему. Это обнадеживало. Белая сутана маячила впереди, а вскоре необходимость задерживать дыхание ушла - я переступила порог каменного строения.

- Здесь гостевой дом, располагайтесь в зале на лавках, кельи все заняты, - пропустил нас вперед монах, - трапезная закрыта на ночь, но утром еда будет.

- Знаю я вашу еду – трава и вода, - недовольно проворчал «муж», - на рассвете выезжаем. И я хочу видеть аббата.

- Прямо сейчас, сэр? – уточнил монах. Его одежда выглядела дешево и грубо. Похоже, была сделана из не совсем качественной некрашеной шерсти – коротковатая туника с капюшоном и широкими просторными рукавами, а из-под нее видны ноги в простых чулках и грубых сандалиях. Настолько удивительно и непривычно…

- Белый монах?

- Пока только послушник, миледи - брат Бриам, я совсем недавно в братстве. Монахам уже нельзя разговаривать с женщинами, а ангелические одежды цистерцианцев – от бедности, - пояснил пожилой мужчина, - добрые краски стоят дорого. Мы сами выращиваем и валяем шерсть для своих одежд.