– Завтра, – сказала она.

– Наверняка у братства здесь были и другие люди. За ночь мы успеем добраться до лагеря. В гостинице не…

– Я присмотрю за Кит, – перебил его Эдгар. – А вы с Фрэнсисом за ночь сможете доставить Мэри в лагерь.

– Но… – одновременно начали Китти и Джек.

– Кит необходимо отдохнуть, – бесстрастным голосом продолжил Эдгар.

– Мы должны держаться вместе, – возразил Джек.

Эдгар уперся в него суровым взглядом.

– Джек, мы уже подходим к Виселицам. У нас два варианта: или мы все останемся там, или разделимся. Пусть Кит и не хочет признаваться, но без отдыха ей не обойтись.

Джек пристально уставился на Китти; когда он так смотрел на нее, ее всегда подмывало солгать ему. Обмануть брата ей удавалось очень редко, но сейчас она чувствовала себя виноватой в том, что он оказался в затруднительном положении. Просто он не понимал, насколько выматывает ее любая магия смерти.

Прежде чем Китти сумела солгать, сказать, что она чувствует себя нормально и справится с ночным путешествием, что она не хочет расставаться с Мэри, что она вовсе не устала от полученной раны, ожога кровью и отдачи от заклинаний, Эдгар добавил своим до смешного убедительным тоном:

– Кит, Мэри умерла. В том состоянии, в каком ты сейчас находишься, тебе все равно не удастся сделать ничего полезного, ну а Мэри в любом случае не воскреснет раньше чем через шесть дней.

– Если вообще воскреснет, – вставил Джек.

Китти поняла, что он присмотрелся к ней и изменит свое мнение.

– Если вообще воскреснет, – согласился Эдгар.

Джек кивнул, и они в молчании двинулись дальше. Говорить, собственно, было не о чем. Мэри либо воскреснет, либо нет. Почему Прибывшие, если их убьют, иногда воскресают, а иногда – нет, не знал никто. Большинство из них воскресало по несколько раз, но никаких закономерностей относительно «почему» и «как» выявить до сих пор не удалось. Их убивали ядами, пулями, голодом и жаждой, распарывали животы и приканчивали еще множеством других способов, но довольно часто они вставали на шестой день, живыми и практически здоровыми, будто просто спали, – или не вставали.

Они молчали до самой развилки, на которой их пути должны были разойтись. Там Джек наконец-то заговорил.

– Может быть, Фрэнсису стоит пойти с ва…

– Нет, – отрезала Китти. – Ты несешь Мэри, и тебе еще далеко идти. Если что случится, ты не обойдешься без него.

– Будь осторожна. Прошу тебя.

– Как будто Эдгар позволит мне какие-нибудь неосторожности, когда я ранена, – заметила она с ободряющей улыбкой.

– А утром идите прямо в лагерь, ладно? – добавил Джек.

Китти хотела было сказать, что он бывает надоедлив в своей заботе, но сообразила, что он имеет полное право на подозрения, и лишь кивнула.

– Обещаю.

Ни Фрэнсис, ни Эдгар ничего не сказали, но она знала, что, если Джек начнет приказывать, оба безоговорочно послушаются. И, хотя она и не стала бы признаваться в этом вслух, она знала, что так и должно быть. Прожив столько лет в Пустоземье, она мало во что верила, но одна истина все же въелась в нее, словно религиозное верование: что ее брат заслуживает того, чтобы ему подчинялись. Она без малейшего колебания отправилась бы за ним хоть в ад. В Пустоземье обреталось бесчисленное множество совершенно невозможных существ и явлений. И единственной бесспорной истиной было то, что все пустоземцы считали Прибывших самыми неестественными существами, какие только есть в мире. Порой Китти казалось, что они правы.

Впрочем, нынче вечером они были всего лишь кучкой усталых бесприютных людей. Китти проводила взглядом Джека, который нес Мэри на руках, взглянула на Фрэнсиса, непрерывно смотревшего по сторонам в поисках возможной опасности. Оставалось надеяться, что к завтрашнему утру больше никто не погибнет – и что через шесть дней Мэри снова будет жива.