– Вперед! – приказала она.

Одновременно с этим словом искра сорвалась с ее рук. Врезавшись в домового, она взорвалась, откидывая существо и ее саму. Шерсть на домовом вздыбилась, до сих пор темные впадины глаз брызнули ярко-желтым светом. Для неуклюжей на вид твари он двигался слишком быстро, интендант едва успевала реагировать на его удары. Короткий взмах меча – домовой хватает его, вырывает из рук святой и бросает в сторону, а интендант, не успевая ослабить хватку, едва не падает с лошади, повиснув на правом боку.

Животное заржало от страха и понеслось прочь, упрямая кобыла не давала ей вернуться в седло. Рука лешего нависла над ее головой, и когда казалось, что они отбежали достаточно далеко, она услышала злостный хрип. Высвободившись из стремени, интендант упала наземь, ударившись головой и несколько раз перевернувшись.

Шатаясь, она встала. Гудение в голове постепенно нарастало, перед глазами всё плыло. Не сразу удалось понять, что тварь остановилась в нескольких метрах и с ненавистью смотрела на святую. Прибегать к силе Спасителя ей не хотелось, но существо не оставляло ей выбора. Один глаз залило кровью, правая рука едва двигалась. Удар о землю вышел сильнее, чем ей показалось сначала. Нужно было изгнать эту тварь, пока не случилось чего похуже.

Сзади донесся топот копыт. Интендант повернулась и увидела своих инквизиторов.

– Я же сказала, —слова с болью вырывались из груди, – вперед!

Чувствуя, как уходят силы, она рухнула на одно колено. Инквизиторы подхватили интенданта, Горн посадил ее на свою лошадь. Они поскакали вперед, а домовой неподвижно смотрел им вслед, злобно бурча себе что-то под нос.

Ирэн лежала в грязи, хватая ртом воздух. Ее словно придавили прессом. Горислав валялся в нескольких шагах от нее. Подняться удалось с трудом, ноги предательски подкашивались. Твари не было видно, хотелось бы верить, что она вернулась, откуда пришла.

Туман почти рассеялся и, несмотря на пасмурное небо, кое-где пробивались теплые лучи. Меч лежал в нескольких шагах от нее, но вместо того, чтобы к нему идти, она распылила его, и тот вновь собрался в ее руке, в этот раз показавшись ей чрезмерно тяжелым. Тварь возвращалась с дороги, угрюмо что-то бормоча, затем остановилась у конюшен, уставившись на наемницу. Рядом с домовым грудой обломков были разбросаны бочки, в которых должен был валяться Джута.

– Чего стоим? – обратилась наемница к существу.

Тварь не ответила, застыв, будто статуя с угрюмой мордой.

– Эй, тише, – послышалось из-за спины домового. – Ты мой умница, ты мой хороший, – трактирщик поглаживал существо. – На вот, возьми.

Хозяин трактира протянул ему кувшин, и оно жадно его выпило, не особо заботясь о том, что молоко стекает по подбородку и шерсти. Покончив с этим, домовой переводил взгляд то на наемницу, то на трактирщика.

– Ну, ладно, ладно, – погладил он его по голове, – можешь побыть со мной, пока они не уйдут. Ну и наворотили вы тут, – покачал головой трактирщик и посмотрел на Ирэн. – Скажите спасибо за щедрое предложение вашего друга. Но не забывайте, вы всегда можете поговорить с моим товарищем, – самоуверенно хохотнул хозяин.

На последних словах он указал на домового, но тот в ответ лишь яростно замотал головой. Чертов Джута махнул ей рукой из-за спины трактирщика. Что этот козел пообещал, можно только догадываться, но наверняка их кошельки полегчают. Она цыкнула и молча кивнула.

– Вот и славно, – заулыбался хозяин, – подите в трактир, там и рассчитаемся. А за своих не беспокойся, – он кивнул на лежащего Горислава, – с ним всё будет нормально.