— Немного, — ответила я неопределенно. 

— Придется привыкать. Оханы обязательно должны подводить глаза, наносить румяна и красить губы. 

— Как скажете, — я робко улыбнулась.

— И еще… Обращайся ко мне на «ты», — усмехнулась Рамина. — Будет странно «тыкать» своей служанке. И про имя не забудь. Теперь Рамина — ты, а я… Нет, Лиза — имя необычное, будет привлекать внимание. Давай, я буду Белла. Вполне имя для вэды. 

— Хорошо… Белла, — повторила я. 

— Вот так совсем хорошо, — весело отозвалась Рамина. — А теперь твоя история… 

Она достала письменные принадлежности — лист, похожий на пергамент,  и тонкое черное перо с ярко-красной верхушкой. Чернильницы никакой не было, а перо само прекрасно писало фиолетовым. Рамина стала выводить на пергаменте какие-то имена, фамилии, звания, попутно объясняя:

— Это мои родители… Это бабушка по линии отца… Это покойный дядя… Это соседи, на всякий случай… Так называется улица, где я живу… Здесь служил мой отец… В этой академии я получала образование… 

Список был внушительным, и я с ужасом подумала, что навряд ли смогу все запомнить. 

— Тебе не надо учить все наизусть, — засмеялась Рамина. — Это я на всякий случай, если меня не будет рядом. А так я всегда буду тебе помогать. 

— Я боюсь, как бы не попасть впросак с магией, — призналась я. 

Рамина задумалась на мгновение, затем кивнула:

— Придумаем что-нибудь, разберемся на месте. Сейчас первоочередно создать картинку. Покажи ноги… 

— Что? — не поняла я. 

— Ноги покажи, — потребовала Рамина. — А лучше вообще разденься. Хочу посмотреть на твое тело. И убрать с него все лишнее, ну ты поняла… Кожа оханы должна быть гладкой, как у младенца. Давай-давай, прочь стеснения! — подбодрила она меня. — Это ведь для дела! 

Я неловко стянула с себя платье-балахон, в котором здесь ходила, и осталась почти голышом. 

— Хм, у тебя странное белье, — заметила она, поглядывая на мои трусики с лифчиком — единственное, что осталось у меня из моей прошлой жизни. Стирать комплект приходилось ночью, чтобы никто его не видел, благо все успевало высохнуть до утра. Рамина оказалась первой из этого мира, кто смог лицезреть его. 

— Сама сшила, — соврала я. 

— Видно, что не очень удобно. И как тебе такое в голову пришло? — хмыкнула Рамина. — Ничего, поделюсь с тобой своим. У меня почти все новое, так что можешь не переживать. А вот над гладкостью кожи придется потрудиться, — вздохнула она. 

На это мне возразить было нечего. Мне действительно за всеми своими заботами и переживаниями, еще будучи дома, было не до депиляции, а здесь и подавно. Я вообще в последнее время мало заботилась о себе и своем внешнем виде… 

— Так, отправляйся в ванную, искупайся, а я пока приготовлю все, что поможет приблизить тебя к совершенству, — глаза Рамины, загорелись азартом. — Сейчас мы сделаем из тебя истинную охану! 

Ванна здесь оказалась большой, круглой и белоснежной. В Гортионе было нечто похожее на водопровод, поэтому ванна наполнилась сама. Кристаллики для подогрева воды тоже нашла быстро. Те, что давала мне Вирга для мытья и стирки, были мелкими, тут же доходили почти до размеров горошины, отчего и нагревали почти мгновенно. 

Ласковая вода, цветочное мыло, расслабляющий пар — это были минуты забытого блаженства. Но долго нежиться в ванне я себе не позволила: меня ждали другие дела. Прежде чем закутаться в полотенце, я окинула себя взглядом в зеркале, которое отражало меня почти в полный рост. После родов многие женщины округляются, я же, наоборот, только сильнее похудела, даже стали заметны выступающие ребра. Порадовала только грудь: возможно, это от отвара Вирги, но она не потеряла форму, лишь уменьшилась до прежних размеров. Впрочем, лучше бы я могла и дальше кормить свою Анюту…