– Я влезу в реестр… – заявил Декс.

– Нет, не влезешь, – перебила Делла.

– Не волнуйтесь, в реестр эльфов легко влезть так, чтобы меня никто не поймал. С его помощью я отслежу локацию медальонов подозреваемых и узнаю, где они.

– Это если они вернулись в Забытые города, – заметила Делла. – Думаю, ты не понимаешь, что Эксиллиум предназначен для недостойных. В него попадают те, кому не место в нашем мире. Те, кого отправили туда по ошибке, могут заслужить прощение. Но мало кто так делает. Мало кому стоит пытаться.

Софи не очень нравилось, как просто Делла говорит о ссылке – будто это было идеальным решением.

Но и запирать эльфов в Изгнании было не лучше.

– И все равно, мне кажется, что стоит посмотреть, что мы найдем в документах, – вернулся к теме разговора Декс. – Даже если мы не вычислим исчезнувшего мальчика, то можем обнаружить нынешних членов «Незримых».

– Или мы можем зря потратить время, – возразила Делла.

– Но это наше время, – уточнил Киф. – Лучше тратить его так, чем на скучные книжки. Знаете, что я вчера узнал? Что когда мы сходим с ума от невыносимой вины, то делаем это по-разному. Большинство впадают в кому. Но некоторые становятся неустойчивыми и непредсказуемыми, иногда даже жестокими.

– Это важно! – ответила Делла.

Софи была с ней согласна. Это объясняло, почему Алден сошел с ума от вины из-за взлома памяти Прентиса, а Брант после убийства Джоли превратился в безумного пиромана.

– Да, но сколько времени у меня ушло на объяснение? – спросил Киф. – Секунд десять? Пять? А мне пришлось прочитать триста двадцать девять страниц! Так что да, я готов приступить к изучению документов Эксиллиума в любую минуту.

Делла принялась расхаживать по комнате.

– Каковы шансы, что ты послушаешь, если я скажу тебе не лезть?

– Минимальны, – ответил Киф.

– Так я и думала. Хорошо, документы уже у вас. Если хотите ими заняться, останавливать вас я не стану. Но не вламывайтесь в реестр, не обсудив все со мной, ясно?

– Хорошо, – согласился Декс. – Я сконструирую что-нибудь, чтобы вы тоже смогли посмотреть копии документов. Может, переделаю передатчик – думаю, понадобятся золотые провода, а не медные, и еще…

– Да-да, куча технопатской ерунды, в которой мы не смыслим, – перебил его Киф. – А нам что делать, пока ты занят?

– Может, переоденемся из этих пижам? – предложила Биана. – Ну серьезно, о чем «Черный лебедь» думал?

– О том, что, если вам будет стыдно ходить в таких пижамах, вы, дети, не будете устраивать посиделки после отбоя.

Все вскочили на ноги, когда в комнату в сопровождении Гранита и Блика вошел мистер Форкл.

– Наш план явно не сработал, – посмотрел на них мистер Форкл. – Стоит ли спрашивать, ради чего вы терпели позор?

– Думаю, есть вопрос получше: почему вы здесь так рано? – поинтересовался Киф.

– Мы обещали Калле рассказать новости о Диколесье, как только они появятся, – объяснил Гранит.

– И? – спросила Софи.

– Пока что без изменений, но это неплохо, – сказал Блик. – Симптомы гномов пока не ухудшаются.

– Но лекарства все еще нет, – уточнила Софи.

– Нет, – признал мистер Форкл. – Но над ним работают.

– Пусть позовут моего отца, – предложил Декс. – Он – лучший алхимик.

– Не сомневаюсь, его позовут. Но пока над ним работает леди Гэлвин, – сообщил Гранит.

Даже спустя много месяцев Софи морщилась при упоминании этого имени. Ее бывшая наставница по алхимии сделала первый год в Фоксфайре одновременно унизительным и тяжелым.

– Так раз над лекарством работают лучшие специалисты, – начала Софи, – почему его до сих пор нет?

– Проблема лежит в выделении патогена, – объяснил мистер Форкл. – Источник болезни до сих пор не найден, а без этой информации непонятно, с чем бороться. Врачи считают, что на каждого гнома приходится по одному паразиту, так что тут подходит старая человеческая поговорка про иголку в стоге сена. Но у них хотя бы не поджимают сроки. Гномы хорошо реагируют на лечение симптомов, так что вакцина нужна не так остро. – Он перевел взгляд на ускользатель в руке Декса, и лицо его потемнело. – Прошу, скажи, что это не то, о чем я думаю, – или что у тебя хватило ума не пускать его в дело.