– Буду ждать, пока твой возлюбленный не соизволит прийти тебе на спасение и меня не оставит здесь из исключительно благородных чувств.

– Он мне не возлюбленный!

– Можешь обманывать кого угодно, даже саму себя, но я все вижу. Могу ошибаться, но, помимо прочего, вы связаны с ним магией…

– Родственных душ, – Яся закатила глаза и тяжело вздохнула. – Возможно и так – я не проверяла. Но это не значит ровным счетом ничего. Я не обязана быть с ним, и никто меня не заставит.

– Как скажешь. Почему ты так распалилась? Мне, собственно, все равно, что происходит между вами.

– Потому что всю жизнь я ощущала себя обязанной кому-то. Стать защитником столицы, поехать в пустыню в память о Шади, быть до конца с родителями. Но в этот раз даже самая сильные чары не заставит меня быть с Энеем – я не должна магии ничего.

Никостэрион внимательно смотрел на Ясю, ожидая конца ее монолога. Едва она перевела дыхание, Никостэрион нарочито громко зевнул и свернулся калачиком на полу клетки.

Пока Верховного мага не было в столице, его обязанности исполнял старший помощник Василько.

В последнее время город словно сошел с ума. Сначала на границе появились чудовища, которые, не в силах преодолеть магическую стену, скулили, царапали когтями или проклинали незримый барьер. Пришлось Василько применять дополнительные защитные чары, чтобы отгонять от Иксарда непрошеных гостей.

А потом переполошились и жители города. Среди них стали чаще звучать разговоры о том, что пора бы покинуть столицу. Но с подобным Василько быстро справился – пара заклинаний, и лимы переставали думать о побеге из столицы. Но избавить город от тревоги, растворенной в воздухе, он был не в силах.

Сегодня Василько гулял по улицам, прислушивался к разговорам и пытался по возможности разрядить обстановку с помощью расслабляющих чар, которые дарили лимам безмятежное чувство спокойствия и блаженства, пусть и ненадолго. В замок Василько возвращался уже затемно. Не дойдя до ворот, он замер – перед ними стояла запряженная королевская карета, что само по себе было плохой приметой. Возле кареты переминался с ноги на ногу один из младших помощников и что-то объяснял возничему.

– Я не могу знать, где он сейчас. Как правило, нас никто не предупреждает… Ох, Василько, наконец-то! – воскликнул помощник, заметив медленно подходившего к ним старшего помощника.

– В чем дело? – нахмурил брови Василько.

– Король прислал за тобой карету. Битых полчаса я пытаюсь доказать, что не знаю, где ты можешь быть.

– Зачем я понадобился его величеству? – Василько посмотрел на возничего, тот пожал плечами и молча кивнул на карету, приглашая сесть внутрь.

Казалось, что возничий специально управляет каретой так, чтобы каждое из четырех ее колес непременно проехало по всем кочкам и ямкам на дороге. Василько закрыл глаза и, чуть подпрыгивая на месте, медленно считал про себя. Но успокоиться это не помогло. Когда карета возле крыльца остановилась, он выскочил и, желая выплеснуть все недовольство, прикрикнул:

– Божедурье! Неужели нельзя было аккуратнее? Не беса на шабаш вез!

Возничий пролепетал что-то неразборчивое, Василько махнул рукой, подавляя желание наложить заклинание, отрастившее бы у слуги щупальца на подбородке, и поднялся по ступеням, где его уже ожидал слуга, проводивший Василько не в тронный зал, как тот ожидал, а в библиотеку.

Гремислав стоял у книжных полок, одетый в непривычно простую одежду – серую рубаху с белым поясом и темно-синие широкие штаны. Он казался осунувшимся, словно за пару дней смог постареть на несколько лет.

– Ваше величество, – поклонился Василько у порога.