Оставляю всю посуду на столе. Ужасный завтрак. Но ничего другого я и не ожидал от этого места. Допиваю последний глоток кофе. Он холодный и мерзкий на вкус. Скучаю по тому кофе, который в кафе у работы. Мужской, как говорит Петрович. Вот сейчас бы этот мужской кофе, и обратно в путь.

На телефоне пара сообщений от матери. Она уже как-то узнала, что я вернулся в город. Мы не общались несколько месяцев. Последний раз сильно разругались. Можно сказать, вдрызг. Но вычеркнуть родного человека из своей жизни я не смогу. Пусть она и считает меня позором семьи, которая, к слову, распалась более пятнадцати лет назад. Отец ушел, с тех пор я его никогда и не видел. Да, честно признаться, в моей жизни и до этого он участия особо не принимал.

Кручу телефон, пока поднимаюсь к себе в номер. Он словно спиннер. Ловко так его верчу. Сам засмотрелся.

В комнате убрано. Незнакомка Маша собрала все свои вещи, которые до этого она разбросала по всему номеру. Прибралась так, что даже горничную можно и не звать. И не побрезговала ведь. Полотенце аккуратно висит на полотенцесушителе и сохнет. А внизу под ним пара новеньких отельных тапочек. Даже не имею ни малейшего понятия, как они оказались в этой гостинице.

Да, ничего не оставила. Проверил все шкафы – пусто. Даже жаль.

– Мария, Мария. Кто же ты? Чем живешь? – смотрю на закрытую дверь. Хочу, чтобы она открылась внезапно, и незнакомка вошла без стука. – Нет, ты не Мария. Уверен. Хотя и я не Иван. Да, пока ничья.

Снова сообщение от матери. Без приветствий. Про пожелание доброго утра молчу. Кто я такой, чтобы желать мне такое?

Написать ответку или позвонить?

– Я так понимаю, ты в городе? – уже на первой ноте пожалел, что решил просто услышать ее голос.

– Да.

– Послушай, думаю, тебе не надо туда ехать. Если, не дай бог, узнает жених твоей сестры, ты …. ты понимаешь, что оно разорвет все. Бросит ее. Позора не оберешься. А что скажет на это Игорь? Ты о нем подумал?

– Мне на твоего Игоря пофигу, – ругнулся бы жестче. Грубые слова так и вертятся на языке. Но не люблю эту самую грубость. Мат-то в редких случаях использую.

– Весь в отца… – мать говорит тихо так, шепчет. Но я ведь ее отчетливо слышу. Каждое ее слово. – Ты думаешь, сестре твоей приятно будет видеть тебя?

– Еще как!

– Ты просто… идиот. У меня слов нет. Все как обычно испортишь, – сжимаю телефон сильно, хотя понимаю, что он ни в чем не виноват.

– Может хватит уже? Что я тебе сделал, мам? Я твой сын. Единственный… – бессмысленные для нее слова, которые имеют большую ценность для меня. Каждый раз спрашиваю, каждый раз жду от нее ответа. И слов прощения.

– Мой сын никогда бы такое не делал. Другие мальчишки вон в футбол гоняли, играли во дворе, а ты? Что делал ты? За компом сидел. Ни помощи, ни поддержки. Одни проблемы! Ты… позор. На свадьбе даже не появляйся.

– Я обещал. Так что…извини.

Кладу трубку. Откидываю ее подальше. Мне больно, когда моя мама, родная, единственная, говорит такое.

А помню в детстве, еще далеком, когда мы правда были семьей, ходили в цирк. Это был приезжий, из столицы. Билеты раскупили за один день. Отец успел достать хорошие места. В тот день я был самым счастливым ребенком. Сладкая вата, катание на пони, мне даже разрешили потрогать каких-то животных. Кажется, это были еноты. Мне было шесть лет.

И выходит, что семьи теперь у меня нет. Но очень хочется. Семья – значит, ты кому-то нужен. Сильно-сильно так.

Открываю чемодан. Я понимала, что еду на несколько дней. И мне понадобится не так много вещей. Но я была бы не я, если бы не взяла несколько нарядов про запас. Всегда так делала.