К вечеру хорошее настроение его покинуло. Быстрой смерти он избежал, только вот хуже ли она той, которая подступает к нему медленно и неумолимо? Если Иван в ближайшее время не выйдет из леса, то просто умрёт от истощения или холода… Или сойдёт с ума от одиночества и постоянного страха.

– Олег Николаевич, надеюсь, мы с вами договорились, и отчёт будет хорошим? – в который раз уточнил Пётр Никифорович, после прощального ужина в ресторане.

– Конечно, – сухо ответил Олег директору металлургического комбината и устало взглянул на часы.

«Если прямо сейчас выехать, то ночью буду дома. Не хочется оставаться здесь дольше, чем требуется. Этот директор вместе с заводом порядком достал! Целую неделю мозги компостировал, бегал за мной как приклеенный, не переставая спорить и убеждать, что у них всё замечательно и природоохранные мероприятия проводятся на высшем уровне… Когда я выбирал куда поступать, то думал, что смогу что-то изменить, моё слово будет иметь вес. Идеалист фигов! Мир стоит на трёх монолитных столбах – деньги, власть и жажда удовольствий, среди которых справедливость и честность не в почёте… Ненавижу командировки! От них башка пухнет. Носишься, как угорелый, осматриваешь очередное производство, везде суёшь нос, сравниваешь нормы с реальным бардаком до рези в глазах и строчишь ворох рекомендаций… Вот бы плюнуть на всё и написать реальные результаты проверки. Шуму будет! – подумал Олег и криво улыбнулся. – Потом общественность успокоится и забудет о геройском поступке, а я останусь у разбитого корыта – в лучшем случае выговор или снятие с поста инспектора, подданное под соусом превышения полномочий и злоупотребления должностным положением в корыстных целях. Типа, мне кто-то дал на лапу, вот я и опорочил честное отечественное предприятие. В худшем случае, разгневанные хозяева металлургического гиганта наймут киллера и прибьют меня в тихом переулке… Конечно, я всякую ерунду собираю, но доля правды имеется. Глупо бодаться с установившимися порядками. Предписания я дал строгие, а то, что отчёт авансом напишу, так это ерунда. Для успокоения совести через несколько месяцев опять сюда скатаюсь, проверю, как директор соблюдает договорённость. Неприятный он тип, сам весь такой любезный, а глаза холодные и злые. Такого точно во врагах иметь не стоит».

– Знаете, Пётр Никифорович, я, пожалуй, откажусь от вашего гостеприимства и поеду домой сейчас, а не утром, устал спать в казённом доме.

– Вам не понравилась гостиница?

– Нет, всё отлично, – поспешил уверить его Олег, пока тот не вообразил, что инспектора передувает.

Забронированный для него номер был выше всяких похвал: просторный, светлый, чистый, с удобной мебелью, горячей водой и даже телевизором с плоским экраном.

– Понимаю. Родные стены всегда лучше, – ответил директор, выходя вместе с ним на улицу.

– Точно.

– Что же, когда мне стоит ждать ваш отчёт?

– Я позвоню вам.

– Хорошо. Удачной вам дороги.

– Спасибо, – ответил Олег, пожав его руку на прощание.

«Самое приятное в работе, когда она подходит к концу, – подумал он, бодрым шагом направляясь к стоянке. – Надо будет по пути заехать в супермаркет, купить чего-нибудь вкусного, а то надоела столовская еда».

Олег нажал на брелок сигнализации, машина мгновенно откликнулась, издав приветственную мелодию… Вообще, он с детства имел слабость к одушевлению техники, считая, что у неё имеется свой характер и нужно к каждой железяке подход найти. Результат от данного убеждения был – электронные создания слушались его просто поразительно.

– И тебе привет, – еле слышно отозвался он, садясь в кожаное кресло и поворачивая ключ зажигания. – Ну, погнали! Нам ещё до дома пилить и пилить.