– Здравствуй, Мириам.

Он невольно окинул взглядом ее фигуру, полную, но без явных признаков беременности, и в голове вспыхнуло подозрение: а не лжет ли она? На ней была яркая, цветастая юбка, белая блузка с коротким рукавом, а в руках она держала большую плетеную белую сумочку из лакированной кожи.

С чопорным видом Мириам уселась на каменную скамью в тени и начала задавать ничего не значащие вопросы о том, как он доехал. Гай заметил, что нижняя часть щек у нее еще больше располнела, и от этого подбородок казался острее, а под глазами появились мелкие морщинки. Было очевидно, что за свои двадцать два года она успела прожить бурную жизнь.

На вопрос Гая она ответила спокойным голосом:

– В январе. Ребенок родится в январе.

Значит, сейчас третий месяц…

– Полагаю, теперь ты хочешь замуж за его отца.

Она слегка отвернулась и опустила глаза. Солнечный луч выхватил самые большие веснушки на ее круглой щеке. Гай наизусть знал их узор, хотя и не вспоминал о нем с тех самых пор, как они с Мириам расстались. Надо же, а ведь когда-то он был уверен, что владеет ею безраздельно, что каждая ее мысль принадлежит ему одному! Ему вдруг подумалось, что любовь – это всегда не более чем иллюзия, правдоподобная, но обманчивая, дразнящая, мучительная. Он не знает ни крупицы того, что происходит сейчас в голове у Мириам. А вдруг так однажды произойдет и с Анной?

– Ведь хочешь, Мириам? – спросил он настойчиво.

– С этим возникли некоторые сложности.

– И какие же?

– Ну, мы хотели бы пожениться в самом скором времени, но пока не можем.

– Вот оно как…

Мы. Гай догадывался, как выглядит ее избранник. Наверняка высокий брюнет с длинным лицом, вроде Стива. Мириам всегда на таких тянуло. Только от такого она согласилась бы родить. А ребенок этот для нее явно желанный. В ней что-то переменилось, и, скорее всего, эта перемена даже не была связана с мужчиной. Просто ей захотелось ребенка. Гай заметил это в осторожности, с какой она присаживалась на скамейку, в отрешенном выражении лица, которое он не раз видел или воображал у беременных женщин.

– С разводом тянуть ни к чему, – сказал Гай.

– Ну, я тоже так считала… до недавнего времени. Я-то надеялась, что Оуэн уже в этом месяце будет свободен от обязательств.

– Ах, так он женат?

– Да, женат, – промолвила она с легким вздохом, почти с улыбкой.

Гай отвел глаза и сделал несколько шагов взад-вперед по асфальту. Все, как он и предполагал. Избранник Мириам не стал бы жениться на ней добровольно.

– И где он живет? Здесь?

– Он живет в Хьюстоне. Может, присядешь?

– Нет.

– Вечно ты мельтешишь туда-сюда.

Гай не ответил.

– Кольцо еще носишь?

– Да.

Мириам имела в виду перстень студенческого братства, который Гай привез из Чикаго. Ей очень нравилось свидетельство, что ее муж – человек с высшим образованием, и она нередко смотрела на перстень с самодовольной улыбкой. Гай спрятал руки в карманы.

– Неплохо бы разобраться с этим вопросом, пока я здесь.

– Я хочу уехать, Гай.

– Чтобы развестись?

Она неопределенно взмахнула куцепалыми руками, и Гай отчего-то подумал о коротких пальцах Бруно. Утром, сходя с поезда, он даже не вспомнил о своем попутчике. И о забытой книге.

– Мне здесь как-то поднадоело.

– Можем развестись в Далласе.

Видимо, ее друзья в Меткалфе знают о беременности, в этом все дело.

– Я бы хотела подождать с разводом. Совсем немножко. Ты не против?

– Мне казалось, скорейший развод в твоих интересах. Он вообще собирается на тебе жениться?

– Он сможет жениться на мне в сентябре. Тогда он будет свободен. Но…

– Что «но»?

Мириам по-детски облизнула верхнюю губу – и Гай сообразил, в какую западню она попала. Она так хотела этого ребенка, что готова была пожертвовать своей репутацией в Меткалфе и выйти за его отца на шестом месяце беременности. Гаю даже стало ее жалко. И тут она выпалила: