Под мостом на нашем берегу водоема закидывают спиннинги три берлинских рыболова, временами бросая вверх полные любопытства взгляды. Рядом плавают несколько белых лебедей.
По другую сторону узкого моста, названного в 1945 году американскими и русскими солдатами «Мостом Свободы», мы видим группу мужчин в темных шляпах. Выделяется высокая фигура Ивана Шишкина, советского представителя в Восточном Берлине, ведшего со мной переговоры об обмене заключенными, который и предстояло сейчас осуществить доверенным лицам трех государств.
В Вашингтоне было три часа утра, но в Белом доме не гасили огней, и президент Кеннеди не ложился спать, ожидая донесения. Прямую телефонную линию между Берлином и Белым домом специально держали свободной.
Офицеры военной полиции США в шинелях расположились с нашей стороны Глиникского моста. В небольшом помещении сторожевого поста солдаты в мундирах пограничников Западного Берлина, которым незадолго до этого внезапно приказали оставить свои позиции на мосту, пили кофе из бумажных стаканчиков с несколько удивленным и встревоженным видом. Их заряженные карабины стояли в углу.
Две американские армейские машины остановились у нас за спинами. Окруженный могучими охранниками показался Рудольф Абель – изможденный и выглядевший старше своих шестидесяти двух лет. Американская тюрьма не прошла для него бесследно. Но сейчас, в последний и решающий момент, он оставался воплощением свойственной ему самодисциплины.
Рудольф Иванович Абель был полковником КГБ – советской секретной разведывательной службы. Он считался нелегальным советским резидентом в США, который в течение девяти лет из своей небольшой артистической студии в Бруклине руководил всей советской шпионской сетью на территории Северной Америки. Абеля арестовали в июне 1957 года, когда его выдал другой советский агент – доведенный до предательства распутным образом жизни. Попавший в руки ФБР Абель был предан суду и признан виновным в «заговоре в целях осуществления актов военного и атомного шпионажа» – преступлении, караемом смертной казнью.
Впервые появившись в зале федерального суда в августе 1957 года, Абель обратился к судье с просьбой, чтобы защитник для него «был избран самой ассоциацией адвокатов США». И соответствующий юридический комитет назначил меня для защиты его интересов в суде. После четырех лет слушаний и апелляций Верховный суд США утвердил приговор, признававший Абеля виновным, пятью голосами против четырех. Между тем полковник уже отбывал тридцатилетний срок заключения в тюрьме Атланты.
При оглашении приговора 15 ноября 1957 года в ходе открытого заседания я обратился к судье с прошением не назначать наказание в виде смертной казни, указав среди прочих причин и такую:
«Представляется вероятным, что в обозримом будущем американский агент столь же высокого ранга может быть захвачен Советской Россией или ее союзником. В таком случае возникнет возможность рассмотрения вопроса об обмене заключенными и его обсуждения по дипломатическим каналам, а это в итоге может пойти на пользу высшим национальным интересам Соединенных Штатов».
И вот сейчас на Глиникском мосту после «провала переговоров по дипломатическим каналам», как позже сформулировал это в письме ко мне президент Кеннеди, подобный обмен все же должен был состояться.
На противоположном конце моста находился пилот американского самолета «U-2» Фрэнсис Гэри Пауэрс. В отдаленном районе Берлина, на контрольно-пропускном пункте между Востоком и Западом, ставшем известным как «Пост Чарли», или «Чек-пойнт Чарли», восточные немцы были готовы одновременно отпустить Фредерика Л. Прайора, американского студента из Йеля. Его арестовали в Восточном Берлине в августе 1961 года по обвинению в шпионаже и публично угрожали смертной казнью. И последней пешкой в разменной партии Абель – Пауэрс – Прайор стал позже юный американец Марвин Макинен, студент Пенсильванского университета. Отбывавший в советской тюрьме в Киеве восьмилетний срок за шпионаж, Макинен совершенно неожиданно для себя получил от русских предложение досрочного освобождения.