В Canadian Skating Union ее приняли без особых проволочек, но зарплаты не дали ровно никакой. Тренер – свободный художник «коньками об лед». Сам себе добывай учеников. Если можешь.

Лариса дала объявление в газете «Русский Калгари» и получила один-единственный звонок. От Нины.

– Вот, привела вам чемпиона! – звонко, словно на сцене, не сказала, а почти крикнула эта странная женщина.

– Ну, давай, чемпион, показывай, что ты можешь! – откликнулась Лариса в том же якобы остроумном ключе.

Мальчик – худенький, внимательный, послушный – очень ей понравился. Что-то он даже умел: уверенно стоял на льду, не боялся упасть. Главное, что тронуло Ларису, – его искренняя уверенность в том, что если он будет хорошо себя вести, то тетя-тренер непременно назначит его чемпионом! Чемпионы же, как известно, живут очень хорошо, еще лучше, чем принцы и принцессы…

У мальчика, кроме завидной прыгучести и сносной общей физической подготовки, было одно замечательное качество – умение сосредоточиться.

Это предельно просто – всегда думать именно о том, что в данную конкретную минуту делаешь, но это и есть самое трудное. Во время состязания нервная система может так развинтить мозги фигуриста, что вихри эмоций уносят его в другую галактику. Брошенное в одиночестве тело передвигает конечностями посередине катка весьма неуклюже. И проигрывает.

Откуда звонкоголосая родительница знала эту основу основ большого спорта, Лариса спрашивать не стала. Достаточно того, что Лариса вообще согласилась тренировать маленького Майкла в долг. Когда у Нины будут деньги, она оплатит услуги тренера по соответствующим расценкам, а пока будет платить только за аренду катка: без этого уж точно на лед не выйдешь.

Нина оказалась человеком слова. С невероятным трудом и многомесячными задержками, залезая в долги все глубже и беспросветнее, все эти тринадцать лет она хоть и частично, но гасила займы.

Фигурное катание – спорт для богатых. Коньки, костюмы, лед… Если бы и тренеру нужно было платить полную цену, Майкл Чайка давным-давно распрощался бы со спортом.

Отношения между его матерью и его тренером установились не близкие, но уважительные. Они стремились к одной цели и следовали одной педагогической тактике: много ругай, мало хвали.

C раннего детства Майкл привык чувствовать себя виноватым. Конечно, он не был ангелом, но в пятнадцать лет все-таки стал чемпионом Канады среди юниоров. Значит, и на льду, и в жизни чего-то стоил. Он догадывался, что ругают его в силу каких-то педагогических принципов, русских национальных педагогических традиций. Никто из Canadian Skating Union никогда не говорил с ним в подобном обвинительном тоне. Канадская политкорректность, которую эмигранты из России с удовольствием высмеивали, оборачивалась в быту просто корректностью, то есть уважительным отношением к личности, даже если этой личности десять лет от роду.

От Майкла требовали, он делал все, что мог. Первую победу он одержал в восемь с половиной лет. Как же это ему понравилось! Дальше – больше.

Он побеждал на детских состязаниях и тем самым приносил Ларисе маленькую славу. Глядя на его успехи, родители побогаче – те, что были в состоянии платить за тренировки сполна, – стали приводить к Ларисе своих чад, обеспечивая ей этим заслуженный и пристойный заработок. Майкл Чайка был ей живой рекламой. Всех все устраивало: чем больше Майкл побеждал, тем меньше Нина платила Ларисе.

Когда Майклу исполнилось пятнадцать лет, Лариса поняла, что исчерпала свою квалификацию. Больше ничему принципиально новому она научить Майкла не могла.