— Вроде да, — хлопает себя по карманам.

Беру со стойки бокал на тонкой ножке и, сделав вид, что зацепилась каблуком за стойку стула, выплескиваю все содержимое ему на колени.

— Прости, — взвизгиваю я и соскакиваю на пол. — Я такая растяпа.

Хватаю все салфетки, что ест на барной стойке, и принимаюсь прижимать их к мокрым пятнам, уродливо расплывающимся по дорогим шелковым брюкам. Под тканью соблазнительно бугрятся рельефные мышцы, и руки, ощутив их во всей мощной красе, начинают предательски трястись.

— Все хорошо, — Руслан накрывает мою руку ладонью, и я зависаю.

Время замерло вместе со всеми звуками, и мы просто смотрим друг на друга. Я тону в его все же льдисто-голубых глазах и никак не могу надышаться ароматом сладко-горькой вишни.

Атомный взрыв в мозгу. Точно! Нужно же создать суету. Выдергиваю руку и, причитая, продолжаю оттирать пятна, хотя брюки уже не спасти.

Пока Руслан пытается меня унять, я ногтем поддеваю застежку и позволяю тяжелым часам свалиться в ладонь.

— Мне так жаль, — кричу я бородачу в ухо, стараясь скрыть тихий лязг металла. — Я оплачу химчистку.

Кажется, получилось. Разгибаюсь и отступаю от него на несколько шагов. Как же это глупо надеяться, что такое ничтожное расстояние спасет меня от него. Надо было отпрыгнуть от завораживающего блондина в другой конец зала, но увы, жизнь — это не супергеройское кино.

— Ты куда? — спрашивает он, сжигая меня взглядом дотла.

— В туалет, намочу салфетки и вернусь, — вру я нелепое. — Может, еще удастся это оттереть.

— Арина, — произносит он строго и хватает меня за руку.

Треклятые часы выскальзывают из влажных пальцев и оглушительно грохаются об плиточный пол.

2. Глава 2. Арина

— Я просто хотела их помыть, — бормочу я тупейшее оправдание, которое первым выдал мой парализованный страхом мозг. — Они липкие из-за коктейля.

Его взгляд из заинтересованного становится пристальным и прибивающим к полу. Уголки губ кривятся в странной усмешке, а в глубине опасно расширившихся зрачков горит нечто такое, что я не могу объяснить словами. Меня это дико пугает. И в то же время хочется разобрать это новое и непостижимое на составные части и понять, как оно работает.

— Помыть и забрать себе? — уточняет он холодно, и обволакивающий баритон становится колюще-режущим оружием. — Ты пыталась стащить у меня часы, потому и облила коктейлем.

— Нет, нет, — шепчу я севшим голосом, пытаясь выдернуть руку из теплого, жесткого капкана его пальцев.

Зарываю себя живьем, ведь если бы была не виновата, то не пыталась бы сейчас вырваться и сбежать. Беспокойно мечусь взглядом по залу, и когда замечаю, что Надя быстрым шагом идет к выходу, теряю остатки самообладания.

— Воровать нехорошо, девочка, — проговаривает он, не переставая распинать меня взглядом, и выкрикивает громогласное: — Охрана!

Меня словно окатили кипятком, а сердце — нашпиговали иголками. Сейчас точно грохнусь в обморок.

Рядом с нами как из-под земли тут же вырастает охранник в черной униформе, ободранных берцах и с таким свирепым выражением лица, что я начинаю еще активнее рваться из рук Руслана. Но это все дохлый номер.

— Успокойся уже, — почти приказывает он и, чтобы слова приобрели еще больший вес впивает пальцы в мое предплечье.

Встряхивает меня, чтобы унять начинающуюся истерику, и я обмякаю в его руках тряпичной куклой. Я как тонкая веточка, которую он может с легкостью сломать, если захочет. Покоряюсь и просто наблюдаю за происходящим со стороны.

Вот она, я, рыжая дурочка, которая так перепугалась, что даже слез нет — только немой ступор.

Противный охранник смотрит на меня плотоядно, перекатывая зубочистку из одного уголка рта в другой, а потом спрашивает: