– Мало ли, что могло произойти с вашим родственником, – добавил он. – Время было сложное. Обещаю, в ближайшее время займусь этим вопросом.

Рената обворожительно ей улыбнулась. Она достала из сумочки блокнотик и ручку и начала писать. Затем протянула листок Коле.

– Вот его фамилия, имя, отчество и год рождения, – сказала она. – Жил в Москве.

– Григорий… – пробормотал Коля, глядя в листок. – Так он полный тезка вашего брата! И отчество и фамилия!

– Да это так! – улыбнулась Рената. – Это наш прадедушка по отцовской линии, – добавила она.

– Я позвоню вам, как только что-то узнаю, – пообещал Коля, пряча листок в карман.

– Лучше Ладе, – мягко ответила она.

– Понимаю! – заулыбался он. – Не хотите давать мне свой номер телефона! Ну и правильно! Представляю, как вы устали от надоедливых поклонников!

– Но ведь вы не мой поклонник! – лукаво произнесла Рената.

Коля снова покраснел. Она встала.

– Лада, не желаешь составить мне компанию? Хочу с тобой посоветоваться по поводу одного наряда для вечеринки. Если, конечно, Николай не будет возражать, что мы его оставим.

– О, шоппинг – святое для девушек! – заулыбался он, но я видела, как он огорчился. – Разве я могу возражать?

Я встала, попрощалась с ним, и мы с Ренатой вышли из кафе.

– Как тебе это в голову пришло! – восхитилась я. – И почему я сама до этого не додумалась?

– Да вы, люди, вообще тугодумы! – усмехнулась она и направилась по Пятницкой. – Уверена, этот шустрый паренек скоро все узнает и сообщит нам.

– Я боюсь, – прошептала я, и Рената повернулась ко мне.

Ее глаза горели.

– Чего? – спросила она после паузы. – Уж лучше знать правду!

– А если Коля узнает, что Грег благополучно прожил, скажем, лет до 70-ти и умер своей смертью в окружении любящей семьи… Ведь это значит…

У меня перехватило дыхание, я даже остановилась.

– Это значит, что ты не выполнила своего обещания, не вернула его в наше время и нам незачем ждать полгода, чтобы совершить суд, – констатировала Рената.

Я вздрогнула и вгляделась в ее лицо. Оно оставалось невозмутимым.

– Признайся, это идея Атанаса, – сказала я. – Он меня так ненавидит, что решил расставить все точки над «i», не дожидаясь окончания срока, который вы сами же мне и назначили! Ему просто не терпится уничтожить меня… или превратить в вампира.

– Да, это идея Атанаса, ты угадала, – согласилась Рената. – Но никакой ненависти к тебе он не испытывает, уверяю. Когда ты уже научишься не приписывать вампирам человеческие чувства? Мы – другие, пора бы понять!

Однако я осталась при своем мнении. Какое-то время мы шли молча. Потом Рената остановилась на перекрестке и спросила, куда я собираюсь.

– Домой, – неуверенно ответила я, помрачнев при одном только воспоминании о моей огромной и пустой квартире. – Не понимаю, зачем ты меня увела из кафе, – добавила я.

– Чтобы ты не выдала себя ненужным волнением, – усмехнулась Рената. – У тебя же все на лице написано!

– А что, я не могу волноваться из-за пропавшего прадедушки моего любимого?

– Поверь, такое волнение выглядело бы неестественно, а я не хочу, чтобы у твоего наблюдательного приятеля возникли хоть какие-то подозрения насчет всей этой истории!

– Помню, у тебя был триптих, – нерешительно произнесла я и замолчала.

– Где Грег? – уточнила Рената. – Хочешь, пошли ко мне? Полюбуешься на него. Если, конечно не боишься.

– Я вас всех боюсь… всегда, – тихо призналась я и повернула в сторону ее дома.

Рената молча пошла рядом. Скоро мы оказались в узком переулке. Падал крупный снег. Переулок был пустынным и плохо освещенным. Далеко стоящие друг от друга фонари казались тускло-желтыми, медленное кружение снежинок в их неровном свете выглядело сказочным танцем, и я невольно засмотрелась на это беспрерывное движение. К тому же Рената молчала и словно отсутствовала, и я была ей за это благодарна.