– Нет, – коротко и категорически отрезал Лайм. – Мать снова вышла замуж и счастлива. Не позволю ворошить старые обиды, чтобы облегчить совесть.
– Я лишь выполняю поручение отца. Он так хотел, – разозлилась Эйва.
– Почему он сам не сделал этого?
Хороший вопрос, на который она тем не менее не хотела отвечать. Отец был морально слаб и всегда находил для себя оправдания, откладывал неприятные решения.
– Теперь это не имеет значения. Я здесь для того, чтобы говорить от его имени.
– Не получится. Мне не нужны подачки. Ничто не может оправдать предательство. Мой отец был обманут и сломлен, горечь отравила его жизнь: он начал пить, потерял работу, его брак распался, а в это время его бывший друг шел к богатству и успеху. Вероятно, отец мог сделать другой выбор, но в том, что случилось, виноват твой отец.
К сожалению, Эйве нечего было возразить в ответ на правду, какой бы горькой она ни была. На мгновение она почувствовала симпатию к Лайму, которому выпала нелегкая доля.
– Не знаю, что сказать…
– Ничего не говори. Понимаю, это не твоя вина. Но ты не в силах исправить содеянное. Слишком поздно. Тебе лучше уйти.
Эйва кивнула, понимая, что пробуждает мучительные воспоминания. Лайм поднялся, чтобы проводить ее до двери. На полпути она остановилась:
– Постой… – Эйва открыла сумочку, достала визитную карточку и повернулась: – Вот… – Она запнулась, оказавшись в опасной близости от Лайма. Оба замерли. Аромат лосьона ударил в ноздри и на мгновение парализовал Эйву. Она не могла отвести взгляда от твердой линии его губ. Что с ней? Тряхнув головой, Эйва заправила за ухо выбившуюся прядь и продолжила слегка дрогнувшим голосом: – Вот мой телефон. Знаю, что уже не исправить то, что сделал отец, но, если могу быть чем-то полезна, позвони мне.
Она протянула карточку. Секунду поколебавшись, Лайм осторожно взял ее. Их пальцы соприкоснулись. Эйва снова почувствовала слабый разряд. По выражению, мелькнувшему в глубине кобальтовых глаз, она поняла, что и Лайм это заметил.
– Конечно, – сказал он, но ей показалось, он смахнет картонку в мусорное ведро, как только она уйдет.
Эйва надела темные очки и вышла за порог.
Две недели спустя
Лайм просматривал электронную почту, скрипя зубами от злости при каждом новом сообщении.
«Прочитав отчеты в финансовой прессе, выражаю озабоченность…»
«Принимая во внимание неустойчивое положение вашей фирмы…»
«Привет, Лайм. Хочу лично убедиться, приятель, что у тебя все в порядке. Сожалею, что ты еще не оправился от потери близкого человека. Вероятно, тебе стоит на время отойти от дел».
Он задыхался от ярости, читая эту нелепость. За последние две недели разрушительная кампания усиливалась, нагнетая сомнения в надежности «Рурк секьюрити». Лайм пытался бороться разными методами, игнорировать слухи, но безуспешно. Наступила пора решительных действий.
Сдернув пиджак со спинки стула, вышел из офиса и через час уже стоял в просторном холле «ЭйДжей секьюрити» перед стойкой портье.
– Добрый день, – приветливо улыбнулся Лайм. – У меня к вам просьба. – Он достал военное удостоверение и помахал перед носом администратора. – Я сослуживец ЭйДжея по военной школе в Сандхерсте. Хотел бы подняться к нему, сделать сюрприз. Уверяю, он не будет против. Скажу, что вы пытались остановить меня.
Не дожидаясь ответа, он деловито прошел к лифту и поднялся в открытое офисное помещение. Лайм оглядел ряды столов и направился в дальний угол, где на двери висела табличка: «ЭйДжей». Охранник преградил ему путь:
– Вам сюда нельзя.
– Ну, это мы посмотрим. – Резко повернувшись, Лайм скрутил ему руки за спиной. – Извини, мне нужно быстро переговорить с ЭйДжеем. Ничего личного.