Он думает, что ему навязали Татуху, а я думаю, что мне они в тягость. Вот присматриваю, волнуюсь.

Лёшка стоял прислонившись к стене, как проститутка, ногу подогнул. Он никогда не курил, поэтому жевал какую-то тянучку, и затуманенным взглядом смотрел в небо.

— Я нянька? — злилась я. — Пасти вас должна? Вы нужны мне?! Я бы без вас круто оттянулась.

А сама представила, что сейчас… Еду к Егору в гости и отдаюсь ему. Обалдеть! Вот как старшие братья корректируют личную жизнь девушек.

— Это я, тебя потерял, — сказал Лёшка, пытаясь сделать голос вполне трезвым.

— Я сидела в баре и ужинала. А ты только бухаешь!

— Неправда, я закусываю, — усмехнулся Лёшик, хмуро рассматривал меня.

— Что?

— Что? — хмыкнул он, состряпал рожицу. — Я тебе мешаю бухнуть?

— Да!

— А ты хоть знаешь, что будет с такой соской, как ты, когда чутка спирта попадёт в твоё нежное тело?

— Мудак.

Его глаза казались беспробудно чёрными. Пряди смолистых волос падали на лицо, и Лёшка улыбнулся белоснежной улыбкой.

— Касьян мне написал, — прошептала я.

— Ян Пат! — он начал смеяться, загибаясь. — Розовые стринги, американский флаг и сигарета?

— Ты придурок что ли? Что говоришь?

— Только так мужчина-модель может добиться успеха.

Касьян был идеальный красоты, и близнецы на него не похожи. У нас большая семья и семья эта - приёмная, все дети в ней не родные братья и сёстры. Не считая Сашки с Лёшкой, которые близнецы. У Близнецов единоутробный брат Мишенька, малыш.

Но так у нас поставлено в семье, что мы прямо как родные друг другу. Исключая Касьяна, который прожил с нами год, потом уехал на заработки. И он действительно ушёл в модельный бизнес, но ничего подобного, что сказал Лёшка, не было. И насколько я слышала, краем уха, папа сказал, что Касьян бросил такую тяжёлую работу. И теперь вроде тренера или что-то в этом роде.

Наш приёмный отец - мужчина жёсткий, глубоко патриархальных нравов, и если он гордится Касьяном, значит там ему подобный.

Так вот, возвращаясь к тому, что мы с Лёшкой нифига не кровные, и вообще чужие люди по факту.

За два месяца, как мы живём с Лёшкой, ничего не произошло, он не приставал. Потому что с нами живёт придурошный Марат, которому строго-настрого запрещено ко мне прикасаться, но он почти каждый вечер предлагает мне выйти за него замуж. Шутя.

Я впервые видела ревность.

Лёшка знал, что я в Касьяна была влюблена, и это его тревожило. Он злился. Кожей почувствовала, что-то не то.

Лёша кинул тянучку, которую не смог разжевать и пошагал к моей машине.

— Думаешь, я не знаю что ты хочешь оторваться? Ты упасть хочешь на днище, Тат?

— Врать не надо, не хочу я ни на какое дно, — недовольно буркнула. — Просто иногда можно и погулять без вас.

— Во, что происходит с девушкой, когда она отрывается и пьёт без брата, — Лёшка встал недалеко от моей тачки и расправил руки.

Они трахались в моей машине!

— Далиев, урод! — возмутилась я и хотела влезть, но Лёша остановил.

— Тихо, — приложил палец к губам и глаза округлил. — Там двадцать один плюс, мелким Татушкам смотреть запрещено.

— Щас как ибану! — предупредила я и стала дубасить его своей сумочкой.

— А акула каракула распахнула злую пасть, — хохотал Лёшка, но руку мою не отпускал.

Девка походу делала минет. Конкретно не видела, только мелькала её крашеная макушка, на которой лежала рука Марата Далиева. Он наблюдал за процессом, открыв рот.

Я уставилась в окно машины, задыхаться стала. У меня трусики насквозь промокли от этого зрелища.

— Ключ запасной мне отдашь, — приказала я Лёшке.

Марат что-то не поделил с девкой. Выпихнул её из машины на дорогу. Она пьяная распласталась на асфальте.