– У вас будут жалобы на качество обслуживания? – спросила она у него подхалимски.

«Парень тихий, на рожон не лезет, не жалуется», – это вселяло в нее надежду. И она не прогадала. Больше всего Саше хотелось, чтоб его оставили в покое. Но после вопроса проводницы все протестующие ждали ответной реакции.

– Сейчас, сейчас он вам все выскажет. Военные молчать не станут, – пугала проводницу женщина с паспортом.

Полковник Груздев, дремавший на новом месте, сразу открыл глаза и закряхтел.

– Нет у меня претензий, – твердо сказал Саша.

– Как это?.. Как это?.. – зазвучало отовсюду.

– Да что его спрашивать… Их там обучают на брюхе по грязи ползать… А пикнут, сразу на губу отправят или вообще…

Оратор не успел сказать самого, на его взгляд, важного.

– Тихо! – рявкнул полковник, как в былые годы, и показал красные корочки, бывшие для него чем-то вроде талисмана.

Поняв, что этот мощный резерв на ее стороне, проводница перешла в наступление и пригрозила позвать милицию. Хотя слово «милиция» официально было признано устаревшим, звучало оно по-прежнему грозно.

– Милиция церемониться не станет, – торжественно объявила проводница и переполненная чувством собственной значимости зашагала к своему купе.

Ради справедливости стоит сказать, что свой комплект постельного она тоже сдала.

– Мда, дела! – не удержавшись, вставил говорун.

В своем купе проводница потягивала любимый мятный чай. Саша думал о ненаглядной Оле, которая уже должна была отправиться в Швецию. У себя дома доктор досматривал любимое шоу, это действительно был не его день: студент медицинского института, сам того не ведая, обставил старшего коллегу, угадав название старинного ликера. Поезд между тем продолжил путь на запад. Пассажирам раздали новые спальные комплекты, и в вагон вернулись привычные беседы о пенсиях, ценах, олигархах, неизменно перетекавшие в ностальгические воспоминания о золотой эпохе всеобщего дефицита и веры в коммунизм. В общем, атмосфера была близкой к идиллической.

Дама, которую вагонные сплетники между собой величали «та ворона с паспортом», попросила безотказного полковника снять ее сумку с багажной полки. Несмотря на почтенный возраст, он был крепыш, так как всегда любил на личном примере показывать солдатам правильность выполнения физических упражнений. Как уверенный в себе человек он служил олицетворением спокойствия. И подобно многим волевым людям, он получил от подчиненных уважительное прозвище, включавшее слово «железный». Звался он Железным Груздем. Все помпезные прозвища вроде Железной Головы и Железного Кулака были уже заняты в прошлом, поэтому пришлось придумать оригинальное. Получилось, как говорят, просто и со вкусом. Скажет кто-нибудь «железный груздь», и сразу понятно, что вспоминают полковника Груздева, известного предельно трепетным отношением к армейской дисциплине. Груздь сам по себе казался уж очень несерьезным, но, будучи железным, приобретал должный вес.

Даже выйдя в отставку, полковник заботился о своей форме, в то время как многие его сослуживцы отпустили брюшко и глотали бесчисленные таблетки. С Дальнего Востока он вез десять литровых бутылок… с домашней настойкой на корне женьшеня. Груз был не из легких, но багаж «вороны с паспортом» побил его рекорд.

– Прошу прощения, – извинился полковник, отрывая Сашу от разбора планов на ближайшее будущее. – Не могли бы вы помочь? Той милой женщине нужна помощь, – уточнил отставной военный.

Пассажирка не обрадовалась дополнительному помощнику.

– Спасибо, спасибо, – буркнула она, когда общими усилиями сумка была снята.

Она хотела поделиться сокровенным, но только с полковником. Он напомнил пассажирке идеал мужчины, так вдохновлявший ее в юности.