Огнегор понял, что его пригласили войти, и приземлился у дворцового крыльца. Дождинка уже стремительно неслась вниз по широкой мраморной лестнице, ведущей в тронный зал. Королева, величественно восседавшая на троне, как раз встала, чтобы поприветствовать златокудрого юношу, встречая его с распростертыми объятиями. Увидев дочь, недовольно фыркнула:

– Дождинка, взгляни на себя в зеркало! Ты даже не причесалась! И разве ночная рубашка подходящий наряд для встречи с дорогим гостем, прибывшим из далекой страны?

– Ничего, мама! – задорно ответила принцесса. – Ведь Лучезар – мой друг! Думаю, он меня простит! – Девочка с радостным воплем повисла у юноши на шее, вогнав его в краску. Тот смущенно улыбался, пока Дождинка хлопала его по широким плечам, и бормотал вежливые приветствия.

– Хватит церемоний, они мне надоели! – воскликнула Дождинка, обернувшись к матери и оставив смущенного гостя в покое. – Вечно нужно думать, кому поклониться, кому улыбнуться, а от кого и отвернуться! На обед – одно платье, на прогулку – другое, на бал – третье, и так каждый день! Столько времени уходит на переодевания. Нелегко жить во дворце и быть принцессой. Вот возьму и переселюсь в садовый домик к бабочке Агриппине!

– Ты неисправима! – добродушно усмехнулась королева Листопадия. – И все же я настаиваю, чтобы на завтрак ты явилась в более приличном виде.

– Ладно, так уж и быть, что с тобой поделаешь… – проворчала дочь. – Пойду, переоденусь.

– И она неохотно поплелась обратно в спальню. Вернулась Дождинка в пышном шелковом платье цвета осенних кленовых листьев, а волосы были уложены в аккуратную прическу, образуя на затылке букет из завитков. Теперь она повзрослела и больше не носила косички, хотя и считала, что с ними было намного проще жить.

В обеденном зале был накрыт богатый стол. «Будто не завтрак, а целый банкет», – подумала Дождинка. Но королева всегда встречала гостей достойно, вот и теперь распорядилась приготовить блюда из меню для торжеств. Однако девочку не привлекли разнообразные изысканные кушанья. Она ограничилась куском любимого сыра и запеченной тыквой, запив все стаканом яблочного сока. Ей не терпелось умчаться в бескрайнее небо верхом на драконьей спине. Быстро умяв все, она вскочила, чуть не опрокинув стул, отчего бедный принц едва не подавился.

– Дай же гостю поесть! Вот невоспитанная! – воскликнула Листопадия, качая головой. – Лучезар две страны пролетел, и впереди у него путь неблизкий!

– Я сбегаю на кухню, попрошу сложить нам что-нибудь на обед с собой, у нас будет пикник в Гиблом Месте! – С этими словами Дождинка умчалась, неуклюже путаясь в юбках длинного платья. К отлету она с радостью переоделась, сменив неудобный наряд на кожаные брюки, а хрупкие туфельки – на добротные башмаки. Эта одежда нравилась ей гораздо больше – по крайней мере, можно было не бояться наступить на подол и что-нибудь оторвать от него или вывихнуть ногу из-за высоких каблуков. Да и на драконью спину забираться было удобнее.

Закинув за плечи рюкзак, Дождинка ловко взбежала по драконьему хвосту, держась за зубчатый гребень, и вскарабкалась на самый верх горообразной спины. Листопадия насмешливо смотрела на неугомонную дочь, думая о том, что та становится взрослой… и непослушной. Порой совсем невозможно ее вразумить. Королева всегда тревожилась, отпуская ее в дальний путь: ведь в прошлом ей довелось уже дважды оплакивать ее гибель! И оба раза все обошлось лишь благодаря Ване из таинственного и недосягаемого Явь-мира, появлявшемуся будто специально для того, чтобы спасти принцессу Дождинку, а заодно и весь Неявь-мир. Благодаря этому теперь все были счастливы. Вот только надолго ли? Вечная Тьма вряд ли так легко смирится с поражением. Сегодня ночью Листопадия проснулась от недоброго предчувствия. Будто где-то случилось что-то плохое – очень плохое, необратимое. Будто кто-то умер. Оставалось надеяться лишь на то, что это просто дурной сон, оставивший в ее душе тяжёлый осадок. Она следила за быстро уменьшающейся зеленой точкой в небе, чувствуя, что тревога ее усиливается.