Бодренькая после кофе Вера весело пропрыгала по офису до 11-00 и в прекрасном расположении духа пошла на интервью с кандидатом. Всё шло нормально, даже хорошо – кандидат держался достойно, уверенно – до определённого момента – до вопроса о наказаниях. Мария (коллега Веры, а не руководитель, как думал Олег, даже ниже её, потому как пришла неделю назад в компании и сейчас фактически стажировку проходила), сориентировалась, умничка, подсунула тест кандидату, который мог послужить выходом из ситуации, когда претендент на должность закрывался. И тут начались чудеса – не сразу, а в процессе теста. Кандидат стал делать пометки на бланке, с минуту работал, а потом задеревенел, словно его паралич укусил, отнял мутный взор от анкеты и сказал:

– Тут всего одна страница.

– В смысле? – не поняла Вера.

– В том смысле, что тут как-то маловато страниц и всего три слайда.

– Да нет, там шестьдесят вопросов-слайдов, – уверенно ответила невнимательному кандидату Мария.

– Сами посмотрите, – предложил кандидат.

 Вера взяла каталог в руки. Так, на первой странице, правильно, три слайда. Перевернула страницу и… Что-то промелькнуло и опять те же три слайда. Так же не бывает! Вера несколько раз проверила – перевернула эту страницу повторно, а за ней ещё несколько. Тот же результат – мельтешение и опять три первых слайда. Она эти слайды отлично видит, возможно, слишком чётко и резко: на первом, бюст мужика в костюме, видно часть груди, плечи, голову – он, безумно вытаращив глаза, хохотал; на втором, женщина в возрасте выгуливает в парке утюг; на третьем, пачки денег лежат рядом с рулеткой казино. Всё. Вера просто не находит происходящему объяснений, у неё состояние ментального нокдауна. Да ещё Мария сидит как истукан, никак не реагирует на происходящее. Она что, не понимает, что происходит что ли? Ан нет, Мария подаёт всё-таки голос:

– Вера, а ты на телефон страницы сфотографируй, – и так это она убеждённо говорит, что Вера, не задумываясь о бредовости совета, берёт мобильник и наводит камеру на каталог, которым снова завладел Олег.

 Олег сидел с задумчивым видом, нахмурив брови, и со всех сторон рассматривал каталог, но чувствовалось в его поведении некая неестественность, намеренный наигрыш. Вера смотрела на него и ждала, что он сейчас отбросит каталог и рассмеётся безумным смехом, а потом начнёт тыкать в неё пальцем, и глотая слова, утирая слёзы, орать: «Попалась! Попалась! Аха ха ха!». Она так разволновалась, что пальцы задрожали, она посмотрела на свою руку, державшую мобильник, и вздрогнула – увидела на экране телефона такое, что сразу забыла о каталоге. Пальцы кандидата, его пальцы, лежавшие на обложке каталога, выглядели ужасающе неестественно: уродливо длинные, обзаведшиеся двумя дополнительными суставами каждый, разбухшие от чёрной крови или гнили, увенчанные серыми матовыми звериными когтями – зазубренными пирамидками. Вера навела объектив камеры на самого владельца этих рук – на кандидата. Она, конечно, со страхом ожидала чего-то, но не такого окончательно абсурдного, просто невозможного. На неё с экрана её телефона пялились – не смотрели, а нагло, злобно именно пялились, – горящие, надутые жёлтым, нездоровым светом буркалы с сажевыми точками зрачков, лишённые век, нависающие над впалыми щеками, рискующими в любой момент отправиться в свободный полёт прямо в лицо Вере. Омерзительно. Само же лицо имело нездоровый серый оттенок в тон к цвету когтей, и было худым настолько, что все кости черепа выпирали так сильно, что рисковали порвать кожу. Рот, лишённый губ, безмолвно, как у рыбы, ни на секунду не находясь в покое, открывался, показывая на редкость крепкие зубы хищного ящера. Оживший труп опасного мутанта – вот самое близкое определение того существа, которое пришло к ним на собеседование.