Спасает меня очень вовремя раздавшийся требовательный крик маленького обжоры, так что я спешу в спальню с готовой смесью в руках и положив ее на тумбочку, беру пельмешка на руки.

– Ну что ты разорался, а? – воркую, неся его к пеленальному столику, чтобы сменить почти полный подгузник.

Прижимаю губы к вспотевшему лобику и кладу немного успокоившегося от моего внимания малыша на спинку, быстро стягивая с пухлых ножек ползунки и меняя подгузник, после чего одеваю их обратно и укладываю его на широкую кровать, чтобы покормить. Пельмеш у меня ленивый, поэтому после первых жадных глотков, ест медленно и долго, так что я ложусь рядом, придерживая бутылочку, и глажу его по мягким ручкам, ведь за то время, что он спал, я уже успела соскучиться.

– Ты знаешь, что твой папа вернулся? – говорю с ним. – А ты все спишь да спишь, лежебока. Вот сейчас покушаешь и пойдешь с ним общаться. Ты уж постарайся поднять ему настроение, ладно? А то мне нужно с ним поговорить, а он какой– то хмурый и серьезный. Хотя… Он в принципе всегда такой, кого я обманываю? Но ты все равно постарайся, ты ведь такой сладкий пельмеш! Вот кто перед тобой устоит?

Я игриво кусаю его за пальчики и Амирчик довольно дрыгает ножками, продолжая приканчивать смесь.

– Эх, знал бы ты, как я боюсь. Словно на экзамен иду. Или хуже. Это ведь такое унижение, если он поднимет меня на смех. Ну вот как ты себе это представляешь? Дорогой Мурад, не мог бы ты жениться на мне, чтобы спасти от возвращения в дом моего отца. Так мне ему сказать?

– Что ты сказала? – раздается недоуменный вопрос с порога и мое сердце готово выскочить из груди.

Я испуганно вскрикиваю, невольно пугая малыша, и обернувшись вижу то, что иначе, как страшным сном не назовешь. Потому что Мурад стоит на пороге спальни и смотрит на меня так, словно я выжила из ума. Он все слышал! Большего унижения и представить невозможно.

– Ты не так все понял! – говорю быстро, отворачиваясь от него, чтобы успокоить испугавшегося малыша.

Пельмеш совсем мне не помогает, быстро умолкнув и снова отвлекшись на свою еду.

– То есть ты не собиралась просить меня жениться на тебе? – спрашивает его отец.

– Да, но ведь есть нюан…

Мурад не дает мне ни единого шанса объясниться, прерывая на полуслове.

– Ты думаешь, что– то в тебе может понравиться мужчине настолько, чтобы взять тебя в жены, Самира? – издевается он, медленно надвигаясь на меня с отвратительно злорадным выражением на самодовольном лице. – Посмотри на себя. Даже красивая обертка не компенсирует твой дурной характер. Ты избалованная эгоистка. С какого перепугу мне на тебе жениться?

Мое лицо горит и я хочу провалиться сквозь землю, но не позволяю себе отступить.

– Я всегда знала, что ты лишь притворяешься добряком, – хмыкаю, заставляя себя проглотить унижение и вспомнить о гордости. – Причем здесь симпатия? Брак будет фиктивным. Услуга за услугу, Мурад. Ты помогаешь мне уйти от опеки отца, а я продолжаю воспитывать твоего сына.

– Моему сыну не нужна такая нянька, – надменно заявляет этот урод.

– Тем не менее, я у него уже есть и он меня любит. Или ты думал, что все эти месяцы Амира растила твоя больная мать? Да у бедняжки нет сил даже, чтобы поднять его на руки! Ты знал бы это, если бы чаще навещал семью. Я – та, кто ухаживала за ними, пока ты играл в важного бизнесмена в большом городе.

– Ты не незаменима.

– Скажи это своей матери, – победно ухмыляюсь я. – Она считает меня своей приемной дочкой, сама так говорила и не раз. Даже замуж меня хотела выдать, искала достойного жениха.

– А ты решила предоставить эту честь мне, – иронизирует мужчина.