– Не знаю… – спокойно ответила девушка, откладывая в сторону книгу – А знала бы, давно с ним встретилась. Значит, судьба его пока от меня отводит, но как только время придет, он обязательно появится.

– Время-время… А коли так и не появится это время? Что ж всю жизнь одной одинёшенькой жить, – продолжала горестно сетовать нянюшка, мечтающая все же дожить до той светлой поры, когда ее воспитанница, которую она помнит и любит с пеленок, наконец, сыграет достойную свадьбу.

Подобные разговоры могли продолжаться долго, только к особым результатам они не приводили.

– Придет, обязательно придет, я знаю это! – чуть улыбаясь, проговорила Мария, вставая и чуть обнимая пожилую женщину.

Евдокия была с ней с самого рождения, заменила ей мать и Маша просто не могла относиться к ней как-то по-другому. Несмотря на статус в обществе для неё она была близким и родным человеком, как и все те, кого она знала с самого рождения. Именно поэтому ей не хотелось спорить, и она предпочла свернуть разговор в другое русло.

– Помню, нянюшка. Пойду я в дом, а то батюшка скоро приедет, искать будет. Сказала девушка и поспешила удалиться, в сторону дома, не замечая ничего вокруг себя. Лишь когда она скрылась из виду в поместье, Пашка смог вспомнить о деле и, взяв два ведра воды, отправился обратно.

Вечером того же дня, после долгожданной встречи, Мария ушла побродить по двору перед сном. Она любила бывать на свежем воздухе. Почему-то ей здесь было куда спокойнее, чем в доме, где по её мнению всегда было много шума, хотя на самом деле это было далеко не так. Пройдясь по саду, она свернула в конюшню, из которой приглушённо горел свет.

Она зашла в конюшню и с удовольствием наблюдала за их лошадьми. И хотя их было уже меньше, чем раньше, но всех их она знала с детства и очень любила. Здесь была и её любимица, пегая кобылка по кличке Анхель, и потомок вороного коня по кличке Вакант, того самого, на котором, когда-то ездил молодой барин. Когда девушке было тяжело, она всегда приходила сюда, общаясь со своими любимыми питомцами, которых издавна приручила своей любовью и лаской, и лошади ее не боялись.

Даже сами подходили к ней, ласково фыркая и облизывая руку, в надежде на какое-нибудь угощение. Подойдя к Анхель, Мария потрепала подругу по рыжей холке, а потом прислонилась к ней, обхватив голову своими руками. Она сам не могла объяснить, что именно её тревожило в последнее время. То ли то, что страна катится неизвестно куда, то ли то, что здоровье её отца с каждым днем становилось всё хуже, то ли то, что так и не могла найти достойного и любимого сердцу жениха. Она так погрузилась в свои мысли, что даже не сразу отреагировала на вопрос, прозвучавший рядом с ней.

– Грустите, Мария Павловна? – спросил Пашка, подходя с мешком овса. В это время он обычно давал лошадям вечернюю дозу еды. Ни Яшки, ни Фёдора уже не было в конюшне, и сейчас они могли спокойно побыть вдвоём, мило беседуя о чем-нибудь. Хоть о тех же лошадях. Честно говоря, Марию иногда злило подобное обращение к себе, от человека с которым она провела всё своё детство, и который стал ей чем-то вроде старшего брата, но она понимала, что так будет правильнее. Скорее всего, но сейчас когда они были одни, её неожиданно разозлило это «рабское» поведение и она отодвинувшись от лошади, посмотрела на Павла.

– Издеваешься? – обиделась она, стараясь принять как можно более оскорблённый вид. Однако Пашку было тяжело смутить или обидеть, тем более, когда он находился так близко с объектом своего обожания, тем не менее, он всё же высыпал в сторонку сена и попытался оправдаться. Или извинится, а ещё лучше всё сразу.