Несмотря на облегчение от водной стихии и чистоты, разболелась голова – всё же слишком много думать – вредно, поспешно вытерлась и поспешила обратно, в свой уголок, вот только стоило отпереть дверь, как виски пронзило болью от громкой трели мобильного. Мне не нужно было смотреть на экран, чтобы понять, кто из абонентов пытается выйти со мной на связь, и, причём, похоже, предпринимает далеко не первую попытку – за стенкой кричит Максимка, значит, даже его богатырский дневной сон умудрились нарушить. Минут через десять мне стоит ожидать на пороге разъярённую драконицу-Марию, пылающую жаждой мести. Интересно, в моих закормах найдётся, чем её задобрить?

Нехотя провела пальцем по экрану и приняла вызов.

- Дочь, что за выходки? Почему не берёшь трубку? - почти оглушило меня, как только поднесла смартфон к уху.

Вот так всегда: ни здравствуй, ни как дела… Впрочем, другого я и не ожидала.

- Здравствуй, мама, - глубоко вдохнув, сумела проговорить спокойным безразличным тоном.

- Ты ещё не нагулялась? - скрыть презрение в голосе ей так и не удалось.

С чего она взяла, что если живу в общежитии, то непременно развлекаюсь с парнями и алкоголем, я не знаю, но сколько бы раз ни объясняла, что всё мое время занимает учёба, а теперь работа, всё как об стенку горох – она слышит лишь себя, напрочь игнорируя противное мнение или сведения, идущие вразрез с её умозаключениями.

- И тебе здравствуй. Ты снова за своё? - обречённо выдохнула, опускаясь на старую продавленную кровать.

- А как ещё с тобой разговаривать?! - в виски ввинтился звонкий голос с истеричными нотками. Невольно поморщилась, но стерпела.

- Как с человеком, - невольно психанула, правда, без надежды быть услышанной.

- Не дерзи! Не доросла пока! - уже чуть спокойнее ответили, но после маман спохватилась, словно опомнившись: - И вообще, ты как с матерью разговариваешь?! Да ты… - и понеслась душа в рай…

Я честно старалась не вслушиваться, не реагировать, хотя каждая фраза била кнутом по оголённым нервам – от родных же не ждём подвоха, психика от давления или чего похуже с их стороны не защищена. Вот только… минуте на двадцатой, понимая, что последние остатки терпения уже помахали ручкой, а слова рвутся с губ, привела в действие одеревеневшие мышцы и всё же нажала отбой звонка. Посмотрела на экран, подумала, затем отключила звук.

Телефон отреагировал вибрацией – перешёл на беззвучный режим, и я его отложила, а сама пошла умываться. Когда вернулась, телефон, благодаря вибрации, переместился с середины кровати к её краю и готовился уже упасть на пол, но я вовремя подоспела. Экран показал родное улыбчивое лицо и надпись: «Мама». Помедлила, раздумывая, а потом нажала на кнопку отключения.

Хватит на сегодня нервов, и без того трясёт, глаза на мокром месте, как назло упало давление, и я сползла с кровати на пол, устраиваясь на небольшом коврике в надежде, что полегчает. Напрасные мечты – в дверь постучали, и я уже понимала, кто именно решил наведаться к нелюдимой преподавательнице. Блин, теперь ещё и перед Марьей извиняться!

Как по заказу раздался стук в дверь. С трудом поднялась, держась пальцами за правый висок, и, пошатываясь, поплелась открывать. Стоило распахнуть створку, как в голове набатом отозвался возмущённый вопль соседки:

- Надька, у тебя совесть есть?! Ты же знаешь, что пока… - я привалилась к косяку, не в силах стоять ровно. Голова болела так, что перед глазами всё расплывалось, от нервного перенапряжения накатила тошнота. Машка, заметив моё состояние, осеклась на середине фразы. - Так, мать, что-то ты хреново выглядишь! Ну-ка пойдём!