ПУГАЧЁВ

– И это все?

МЕЛЬНИКОВ

– Ну да, времени нет, так что…

(женщинам)

– Значит, это ваш новый директор…

ПУГАЧЕВ

– Странно, а судя по табличкам в коридоре у вас начальников 30 душ!

МЕЛЬНИКОВ

– Это кого нашел, остальные кто в курилках, кто чаи гоняет. Я предпочитал всегда либеральный стиль управления. Могу поделиться опытом и пару месяцев консультировать, подсказывать. Возмездно, разумеется.

ПУГАЧЕВ

(с иронией)

– Да с либерализмом у меня всегда не очень было. Почему бы и нет.

МЕЛЬНИКОВ

(обращаясь к Севостьяновой и Ларионовой)

– Я теперь буду заниматься другими вопросами, стратегии, в другом месте. А вы вот, пожалуйста, работайте. Бумаги подписал… Все вроде…

Мельников тут же выходит, даже не прощаясь.

ПУГАЧЁВ

– Ну, если вкратце, то всё верно. Теперь бы узнать – кто вы?

СЕВОСТЬЯНОВА

– Ну… Я начальник отдела кадров…

ПУГАЧЁВ

– Вы кто?

ЛАРИОНОВА

– Главный бухгалтер.

ПУГАЧЁВ

– Звучит гордо.

ПУГАЧЁВ

– Значит, вы, начальник отдела кадров… как вас величать мне?

(обращаясь к Севостьяновой)

СЕВОСТЬЯНОВА

– Имя, что ли?

ПУГАЧЁВ

– Ну не погоняло же, хотя как вам удобней.

СЕВОСТЬЯНОВА

– У меня нет чего сказали…

ЛАРИОНОВА

(скороговоркой)

– Ольга Григорьевна она, я – Наталья Николаевна.

ПУГАЧЁВ

– Я Александр Петрович.

Значит с Вас Наталья Николаевна, Куча бумаг по финансам, а Ольга Григорьевна, штатку и должностные. Будем знакомиться в рукопашном режиме. Буду приглашать, беседовать. Начнем с Руслана…

Ларионова спокойно кивает, Севостьянова же как-то напряжена новым директором. Они уходят. Пугачёв нажимает кнопку на селекторе. Вызывает секретаря.

ПУГАЧЁВ

– ГАЛИНА ваш лучший кофе в Москве срочно ко мне. Два. И Руслана.

ЗАТЕМНЕНИЕ

ИНТ КАБИНЕТ БИЛИНА – ВЕЧЕР

За столом сидят уже знакомые нам Билин, Евгения Крючкова, Волантер и Нуркенов. Напряженно молчат и о чем-то думают. Молчание прерывает Волантер.

ВОЛАНТЕР

– Я до сих пор не могу прийти в себя. Это какая-то агония государства. Что они там думают, что до этих Пугачевых мы балду гоняли, что ли? Мы были эффективны и нас не надо контролировать. Я думал, все давно уже поняли, что нет производства – нет проблем. Вы видели, как он на нас смотрел?

ЕВГЕНИЯ

– По-моему, нормально смотрел.

ВОЛАНТЕР

– Это ты на него нормально смотрела. А я вижу в этом кризис системы. Сначала его, потом другие придут. А потом и нас подвинут. Умники с дефектом независимости.

НУРКЕНОВ

– Ну да он какой-то умный что ли. Учить уже пытается.

БИЛИН

– Евгения, что у нас там по процедурам и регламенту?

ЕВГЕНИЯ

– Ну, формально мы его уволить не можем.

ВОЛАНТЕР

– Здесь я готов голосовать за неформальные отношения.

НУРКЕНОВ

– Его в «Юпитере» ждет теплый прием… Может сам убежит…

(смеется)

(уже со злостью)

– Провинциал твердолобый. Ходит так, как будто землю крутит ногами.

ЕВГЕНИЯ

(настойчиво)

– Я продолжу.

Но в случае обнаружения нарушений в его деятельности мы можем ходатайствовать об отстранении его от должности. И инициировать корпоративные процедуры.

НУРКЕНОВ

(с наигранным акцентом)

– Мы скажем ему: «Уходи, корпоративный, потом снова можешь прийти»…

(ржет)

ВОЛАНТЕР

– Булат, а ты своего языка и не забыл. Очень смешно. Хотели же закрыть, не успели. Там земля дороже, чем пять «Юпитеров».

БИЛИН

– Михаил, вечно с голодухи истеришь!

ВОЛАНТЕР

– А что делать? Что решим?

БИЛИН

– Ничего, как всегда, ни-че-го

(по слогам)

– Посмотрим. Понаблюдаем. У всех есть слабые места.

(ДАЛЬШЕ)

БИЛИН (ПРОД.)

– Где надо поможем, где не надо подправим… Если у него что не сложится, то это будет работать на нас. И первый независимый последним и окажется. Ну, все за работу. Булат, ты езжай на телевидение. Там прямой эфир. Ты у нас самый фотогеничный и журналисткам нравишься.