Я подонок. Я получаю по заслугам. Сейчас мне нужно питать себя. Я один, мне нужно помнить о себе. Кто обо мне еще позаботится? Ветер хаоса, жестокий, страшный, разрушил мою жизнь. У меня тоже есть родители – далеко, полоборота земного шара отсюда, в аду или раю – мама. Где-то в параллельной вселенной – папа. Мама часто снится мне, разговаривает со мной, всегда утешает меня. Очень сложно так жить: осознавать, что и поговорить не с кем; обсудить дела, спросить мнение, похвастаться обновкой или случайной радостью. Нет больше человека, который интересовался бы мной. За все это время я понял, что одиночество – страшное состояние, которое способен развеять только алкоголь. Больше родственников у меня нет. Да, есть сестры, которым я на хуй намотался со своими проблемами и переживаниями. Есть братья, которых я на хуй намотал за их мерзость. Есть дяди и тети, игравшие какую-то роль в моей жизни лишь единожды. Со временем пропадают все. Все те, кого ты ждешь. Ну и хуй с ними.

От моей бывшей я перенял кое-какие привычки и с ними живу. Некую мудрость, касаемо лиц, вышеупомянутых. Еще Шекспир в «Лире» писал, что не все «близкие» оказываются близкими. Тяжело это было – расставаться. Мучительно. Очень горела голова. Болело в груди. Но сейчас я пишу эти строки, осмысливаю все то, что было, думаю о том, что будет. Живу.

Жизнь сама по себе – бессмысленный процесс. Поэтому я всегда искал высокое занятие себе в жизни. Я хотел самоотверженно любить, с собой мне всегда было скучно. Я любил, как вижу сейчас, – необычайно, сильно и страшно, но оказалось, что я хотел ответной любви. Это уже нехорошо, когда хочешь чего-то взамен. А еще хуже, когда это получаешь.

Все потерявший и сдавшийся, я сижу на кресле, пишу эти строки. Периодически выпиваю. Конечно, не так много и не так часто, как раньше, ибо чуть не помер пару раз. А жить дальше охота. Да, хочется другой жизни, но хуй там плавал. Сегодня пятница, скоро на карту упадет аванс, а я в долгах, как в шелках. Утро. Голубое небо. Проезжающие машины. Лай собаки за окном. У меня много времени впереди, но мало сил и совсем нет счастья.

Что со мной будет конкретно? Завтра, послезавтра, через год? Кто знает! Велик мой путь, я это знаю. Часты его перекрестки. Кого я встречу, что впереди – неизвестно. Может, я набреду на путь всезнания. Может, сопьюсь к хуям собачим и буду просто плыть по течению, а сестры мои будут изредка навещать меня, приносить булки с сыром и осуждать. Может, я уеду отсюда и проживу беззаботную жизнь в другой стране. Но обрету ли я счастье? Кто виноват, что его нет? Что делать?

Я парень, который не готов на все. И я постараюсь что-то дать, раз у меня забирают бесценные годы. Например, эту книженцию: свой подвиг, свою бессмысленную смерть. Да что там постараюсь! Уже даю.

На глаза мои от волнения навертываются слезы, как всегда от волнения, и я все еще чувствую боль. Я все еще задыхаюсь от потери счастья. Мечта моя постепенно образует опухоль в разуме, а в душе она расплывается.

– Я ебал вас всех, ебаные в рот суки! Идите вы все на хуй! – шепчу я.

Мы встретили его случайно. Нельзя сказать, что были удивлены, но и нельзя сказать, что подобная встреча была обыденной. Леша говорил, что повстречал Лепрекона впервые в таинственном лесу, полном громадных комаров. И я блядь буду, если Лепрекон не стоял сейчас перед нами. Низкий мужичок, очень похожий на Шляпника Кэрролла, с потасканными и грязными одеждами. Лицо его было худое, говорил, что давно не ел. А от яиц Ильнура отказался. Как было бы славно, если бы он взял в рот наши яйца. Теплота и влажность обволакивают яйца, заставляя возбуждаться сильнее. Оттопыренный член пульсирует в желании войти в ротик и ощутить узкость глотки, ее скользящий эффект. Но это только у умельцев сосать. Если сосать не умеешь – не берись. Бабу с возу – кобыле легче. Нет ничего хуже неумелого минета, когда зубы задевают бордовую залупу. Да, конечно, рот не всегда помещает в себе член целиком или малую его часть: все зависит от минетного аппарата. И во время отсоса ты или заставляешь брать глубже, или сам стараешься взять глубоко, но этого недостаточно. Надо сосать сердцем, а не мозгами.