– Полагаю, вопрос размещения назойливого гостя исчерпан. Он сам принял решение, где именно я его приму, – я говорил тихо, не глядя на дворецкого.

– Я тебя понял, но не обиделся. Я вообще тебе все простил, даже тот унизительный удар в поезде, – не отнимая руки от глаз, сообщил Вольф. – И если в последнем виноват тот факт, что ты все-таки спас мне жизнь, как ни крути, то вот почему я сейчас пришел именно к тебе, остается загадкой даже для меня. Объясни мне этот феномен, Керн. – В этот момент раздался хлопок, и посреди комнаты материализовался Паразит. Увидев, что его любимое кресло заняло какое-то непонятное тело, он сел на пушистую и довольно упитанную задницу и уставился на наглеца, явно не зная, что предпринять в связи с такой наглостью.

Положение спас Назар Борисович за секунду до того момента, как у Славика Водникова появился сосед по палате в его любимой клинике. Он наконец-то пришел в себя, открыл дверь и произнес с глубоким чувством собственного достоинства:

– Идемте, Паразит, нам с вами нужно выпить валерьянки, чтобы успокоиться, и заесть все это куском хорошей буженины.

Кот вскочил и, высоко задрав хвост, всем своим видом показывая нам, какие мы ничтожные личности, удалился вслед за дворецким, чтобы приступить к успокоению нервов.

Дверь мягко закрылась, а я все еще продолжал смотреть на нее, обдумывая параллельно то, что мне только что сказал Вольф. Так ничего и не придумав, я повернулся к нему и произнес довольно сварливо:

– Ты сюда спать пришел, или все же поведаешь мне, зачем нарушил мое такое внезапное ничегонеделанье? И почему ты в таком виде? Тебя из дома выгнали?

– Что? Нет, конечно, нет. Я сегодня не был дома, – Вольф отнял от лица руку и посмотрел на меня красными, воспаленными глазами.

– А где ты был? – я удивленно смотрел на наследника крупного, по сравнению с многими, и очень влиятельного клана.

– Не знаю, – он пожал плечами. – Я отпустил машину, пошел пешком домой. Замерз, зашел в какую-то забегаловку. Там сидел почти до закрытия, потом хорошенько потрахался с официанткой, которая подошла ко мне, чтобы выгнать, а в итоге мы оказались в подсобке. Никогда не занимайся сексом в подсобке, поверь, оно того не стоит, – он поднял палец вверх, словно я вот прямо сейчас собирался пойти и снять какую-нибудь официантку, и уже объявил ему об этом. – Так тесно, чем-то воняет, вдобавок ко всему я порезал задницу о какой-то гвоздь. Но девчонка была огонь, что ни говори.

– Ты бы клановому целителю показался, а то мало ли что, – я хмыкнул, любуясь его вытянувшейся физиономией. – Да я о порезе говорю, а ты что так всполошился?

– Порез, да, надо посмотреть, может, он воспалился, – и этот придурок на полном серьезе решил стянуть штаны, чтобы посмотреть, что у него на заднице.

– Так, только не при мне, – прервал я его сеанс эксгибиционизма. – Ты сидишь нормально, значит, до дома и кланового целителя точно не помрешь.

– Точно, не помру, надеюсь, – Вольф снова рухнул в кресло. – Потом я долго шел и пришел под мост. Там спят бездомные, представляешь?

– Угу, представляю, – я кивнул, сверля его напряженным взглядом. Да что с этим идиотом приключилось, если он пошел на подобные социальные эксперименты?

– Мне было холодно, они пустили меня к своему костру. А потом одна женщина сжалилась и показала, где можно бесплатную еду получить в качестве социальной помощи. Мне нечем было ее отблагодарить. Я последнюю мелочь отдал официантке. – Я снова хмыкнул, наверняка она на эту мелочь сможет месяц жить, ни в чем себе не отказывая. Но все же зачем Вольф, красавчик и душа компаний, опустился до того, чтобы какой-то девке в дешевой забегаловке платить, а потом спать под мостом с бездомными? Интересно, он дойдет когда-нибудь до сути? – В общем, я отдал ей часы. По-моему, она сразу их в ломбард отнесла.