Макс огляделся кругом, и понял, что находится в каком-то незнакомом ему кабинете, полном медицинских приборов, кабинете, сияющем белизной стен и диковинной чистотой мебели; кабинете, скорее похожем на лабораторию, обилием компьютеров, всевозможных пультов и дисплеев. Возле Max’a в сей миг находились несколько человек, а именно: стоящие по бокам от него люди в белых халатах, среди которых особенно колоритно держался пузатый, круглолицый, коротко стриженый мужчина с сединой на висках и гладкой, розовой, холёной кожей; белый халат свой, мужчина этот небрежно отбросил на спину и плечи, обнажив, солидного покроя, дорогой тёмно-синий костюм, блистающие золотым цветом запонки на воротнике, стягивающую яркий алый галстук, массивную драгоценную цепь. В том, как держался этот круглолицый и пузатый мужчина, было заметно, что именно он правит бал в этом заведении. Рядом с ним выстроились тучные, но весьма крепкие на вид, немолодые женщины, с грубыми, ожесточёнными от прожитых лет в борьбе и труде, и, вместе с тем, вызывающе разукрашенными многослойным макияжем лицами. В крепко застёгнутых, облегающих их брутальные фигуры, медицинских халатах, женщины те были скорее похожи на престарелых медсестёр или вовсе – на хозяйственную прислугу в научном учреждении или больнице.

Немного поодаль от их компании, Max разглядел весьма миловидную, стройную и высокую, так же как и прочие, не очень молодую, но, в отличие от прочих, привлекательно трогательную, выражением своих испуганных и жалостливых, добрых глаз, женщину, женщину, контрастно оттеняющую своей внутренней красотой всех остальных.

Компания в белых халатах, минуя ту, покоящуюся в отдалении, красивую женщину, что-то бурно обсуждала меж собой, ссылаясь красноречивыми взглядами на Макса.

– Я даю добро на проведение процедуры лечения звуком! – вальяжно распоряжаясь, говорил пузатый, демонстрируя чрез жесты, свои, обильно украшенные драгоценностями, запястья и пальцы толстых волосатых рук.

– Хо, хо! Это новая техника… Мы даже не знаем, как с ней обращаться! – лебезили пред пузатым крашеные толстушки.

– Я сам, в виде исключения, настрою аппарат на необходимую громкость и частоту… Ну, а вашей заботой будет контроль за временем проведения процедуры, ну и, разумеется, за состоянием пациента! – важно отвечал обветшалым кокеткам пузатый.

Тут из глубины комнаты раздался волнующе-приятный, низкий женский голос, обратившийся к пузатому начальнику лечебницы с вопросом: «Неужели Вы сами не будете принимать участие в обследовании пациента, Мистер Браун?»

– Я проведу исследования дистанционных наблюдений, чтобы позже сделать объективные выводы! – мгновенно отреагировал на каверзный вопрос пузатый, и резко забросил вглубь комнаты недовольный, ищущий жертву взгляд.

Красивая женщина, стоящая в отдалении от их группы, отважно приняла огонь недоброжелательного взора пузатого на себя, и тут же парировала его негодование, своим, осуждающе строгим, выражением лица и глаз.

– Мы сделаем всё как на-а-адо! – меж тем, подобострастно увещевали пузатого своего начальника полные, крашеные женщины в белых халатах, каждая из которых, заботливо хлопоча, старалась создать некую суету – подобие процесса деятельности вокруг своего хозяина.

– Что ж? Тогда скорее приступаем, чтобы мне не опоздать на заседание у Губернатора! – заторопился пузатый.

– От лица простого народа, передайте Губернатору, что мы его ценим и очень любим, и что Огайо в добрых руках! – угодливо защебетали толстушки в белых халатах, принявшись немедленно что-то делать с креслом, на котором восседал Max.