Его задумчивость перебил свист перебитого носа Бринстальфа, который ознаменовал его приход:

– Капитан, добрый день. Вызывали? – бодро поздоровался новоиспечённый папаша.

– Да. Как Ева?

– Отлично. Утром был у неё. С ребёнком возится. Сейчас за ней повитуха приглядывает.

Исангаст удовлетворённо кивнул:

– Хорошо. Приказ слышал?

– Конечно. Нас отправляют к северянам. Затея гиблая, как по мне.

– Вот именно. Ты можешь остаться. Если хочешь. Ради Евы. И сына.

Бринстальф ответил не сразу. Довольно долго он молчал, уставившись в пол. Капитан не торопил его. Терпеливо ждал, пока он не заговорил:

– Капитан, большое спасибо за заботу. Но, если я правильно понял, нам поручили самую опасную миссию из всех, что были раньше. И если там что-то пойдёт не так, я должен быть рядом парнями. Рядом с вами. Потому, что до Евы и сына вы были моей семьёй. И ей остались.

Исангаста тронули его слова. Он прекрасно понимал, что чувствует Бринстальф. Для капитана ребята тоже были семьёй. И он тоже никогда бы не оставил парней в трудную минуту. Он тепло улыбнулся Бринстальфу и понимающе кивнул.

– Хорошо, парень. Свободен.

Гога, который явился следующим, ответил примерно так же. Он наотрез отказался оставаться.

Последними зашли Эйнар вместе с Иманом:

– Да благословит вас Мать-природа, капитан, – поздоровался Эйнар.

– Да будет вечным её благословение, окружающее нас, – ответил как полагается капитан, после чего перешёл к делу:

– Эйнар. Мы плывём к северянам. Не воевать, а договариваться. Сможешь сдерживать себя?

В глазах бывшего монаха мгновенно вспыхнул огонь чистейшей ненависти. Слегка помедлив, он кивнул, стиснув зубы.

Как Исангаст и предполагал, ненависть Эйнара всё так же сильна. И она может навредить куда больше, чем появление Доргорда на переговорах. Если затея Исангаста не сработает, Эйнара придётся оставить.

– Хорошо. Свободен. Иман, задержись, – капитан подождал, пока подчинённый удалится, и только потом продолжил:

– Иман. Гномов так же ненавидишь? – Иман моргнул:

– Они убили мою жену и дочь, капитан. Я знаю, что это было давно, но ничего не могу с собой поделать. Как только вижу их, сразу красная пелена перед глазами встает. Я…

– Я знаю, – перебил его Исангаст. – Тем не менее. Несколько лет назад мы работали с гномами. Ты прекрасно себя показал. Они так и не поняли, как сильно ты ненавидишь их расу. Научи этому Эйнара. Иначе он сорвёт переговоры. Придётся его оставить. Я не хочу ни того, ни другого. Займись им. Перед отплытием расскажешь об успехах. Как скажешь, так и поступлю. Ты понял?

– Да, капитан. Сейчас же займусь.

– Хорошо. Свободен, – Иман покинул комнату, а Исангаст принялся одеваться ко дворцу. Придется сказать Фареодуру, что один из его парней под вопросом. Нужно узнать, когда отплытие, и тогда уже решать, что делать с Эйнаром. Исангаст пристегнул клинок к портупее и закинул Ублюдка за плечо. Пора отправляться во дворец. Что-то зачастил он туда.

На полпути капитан неожиданно вспомнил, что забыл наказать Люциуса и Бринстальфа за их выходку с Намором. Пообещав себе разобраться с ними, как только вернётся, капитан полностью ушёл в свои мысли касательно предстоящей им миссии.

Некоторое время спустя он снова стоял в огромной зале, которая была абсолютно пуста, не считая позолоченных гвардейцев. Тут Исангаст пришёл в замешательство. Он никогда не был у Фареодура и не имел ни малейшего понятия, как к нему идти. Во дворце, помимо приёмной залы, капитан бывал только в кабинете Эрмегерна.

Это было большой проблемой, потому что назначенный час был уже близок, а опаздывать Исангаст не хотел. Спасение явилось в виде его любимого прыщавого посланника, который бесшумно возник возле одного из гобеленов: