А затем мой гроб опустят в землю, и люди начнут расходиться. Но те, кто дороже мне больше всего на свете, останутся до последнего, не веря в происходящее. Почувствовав, что моя душа отделилась от тела, я поднимусь над родными и попытаюсь им крикнуть, чтобы они не плакали. Зачем плакать, ведь я не чувствую боли. Но я не могу кричать. У меня больше нет голоса, и я лечу опять в высоту…

– Аня, это всего лишь турбулентность, – всё так же неуверенно произнёс Матвей, стараясь отвлечь меня от самых страшных мыслей. – Самолёт идёт на снижение. За окном дождь и гроза.

– Тогда почему нам дали разрешение на посадку? Приземляться в грозу опасно. За иллюминатором молнии. Погодные условия очень плохие.

– Анюта, пилотам виднее. Уверяю, всё будет хорошо, – попытался успокоить меня Матвей, но при этом он выглядел так, будто спокойствие катастрофически требовалось ему самому.

– Матвей, что-то мне подсказывает, мы не долетим до Мальдив…

– Я же сказал, мы попали в зону сильнейшей турбулентности. Турбулентность – это беспорядочное изменение давления, температуры воздуха, направления ветра и скорости. Если самолёт попал в зону турбулентности, значит, он находится между двумя потоками воздуха, нисходящим и восходящим. Пойми, это просто болтанка. – Матвей старался говорить как можно сдержаннее, но его нешуточное волнение по-прежнему выдавал дёргающийся лицевой мускул, напоминающий нервный тик.

– Турбулентность бывает разной, – заикаясь от страха, произнесла я. – Последствия пребывания в турбулентности бывают от болтанки до поиска на земле чёрных ящиков. Как думаешь, что именно ждёт нас?

– Аня, прекрати!

– Прекращаю, – почти шёпотом ответила я, чувствуя, как сильно пересохло во рту.

Я никогда не была на Мальдивах, но видела массу фотографий этих потрясающих островов. На фото множество коралловых островов с яркой, искрящейся водой и сияющим солнцем. Очень колоритные снимки.

У всех, кто летал на Мальдивы, восторженные и восхищённые отзывы. Я знала, что единственный международный аэропорт находится в столице страны – Мале, и он практически расположен на воде. Рядом с аэропортом – порт с катерами и гидропланами, которые доставляют туристов к отдалённым туристическим островам-отелям.

Матвей любил заниматься дайвингом и обещал открыть мне красочный подводный мир с чистейшей водой. Он был там не раз и говорил, что на островах своеобразная морская флора и фауна. А ещё я слышала, что на Мальдивах располагается один из самых крупных рынков по продаже ракушек, кораллов и различных экзотических морских животных. Помимо этого, Мальдивы – одно из самых романтических мест в мире для влюбленных. Только вот с каждой минутой нашего полёта мне всё больше кажется, что нам не суждено посетить это райское и романтическое место.

А дальше стало ещё хуже. От страшной качки создавалось впечатление, что самолёт трещит по швам и скоро развалится на части. Кто-то начал истерично визжать: «Мы падаем!» Тут же раздались крики, чтобы немедленно прекратили панику и сохраняли спокойствие. Белый как мел Матвей держал меня за руку и невнятно бормотал себе под нос, что ничего страшного, это всего лишь воздушные ямы, а самолёты так устроены, что вынесут любую качку.

Самолёт бросало из стороны в сторону, затем вверх, потом вниз, и всем в очередной раз казалось, что мы падаем. Пассажиры были вне себя от ужаса, а я вжалась в кресло и думала о той минуте, когда эта железная консервная банка развалится.

Самолет лихорадило, и нас вместе с ним. Кто-то плакал, кто-то молился. В салоне валялся багаж, выпавший с полок, по проходам катились тележки. Пол дрожал. Некоторые пассажиры оказались заперты в туалете, другие отказывались садиться в кресла, предпочитая сидеть на полу. О пристяжных ремнях не было и речи, но мы с Матвеем не думали расстегиваться. У сидящей на полу рядом с нами женщины началась истерика.