– Получается, я могу просто поцеловать кого-то, и это существо станет мне парой без всяких условностей? – подытожила я, пытаясь пошутить для снятия напряжения поднятой темы.

На душе было радостно за стаю, за которой я наблюдала из-за стен дома, но одновременно с этим и тоскливо, поскольку моих возможных будущих детенышей ждала, – кто знает, может, все еще ждет? – безрадостная участь.

– Если будешь хотеть этого сама, и тебя не пырнут в ответ ножом, то можно и так сказать, – слабо посмеялся Сфинкс.

– Стало немного яснее, спасибо, – улыбнулась я.

Сфинкс все еще казался растерянным. Однако вперед тому, чтобы придумать что-то, чем можно было бы отвлечь уже его, он сам переключил мое внимание.

– О, смотри! Эльфы выходят! И уходят про-о-очь, – деланно закончил он.

Когда они скрылись из вида, мы, не сговариваясь, кивнули друг другу и спешно двинулись в сторону храма. Обоим хотелось сменить и обстановку, и вызывавшую неловкость тему. Но я все-таки застопорилась у входа; Сфинкс молча приоткрыл мне дверь и пригласил вперед. Он снова привычно улыбался, и от этого мне становилось не так страшно.

Внутреннее убранство храма встретило нас несколькими высокими крестовыми сводами, колоннами, фресками и алтарем, – только ли храмы и трактиры внутри мало чем отличались? Боковых коридоров, однако, здесь было куда больше. Пока я сравнивала обустройство храмов Гумбрара и Халистры, Сфинкс успел осведомиться у послушников сплошь в коричневых мантиях, куда делись наши друзья во главе с «каменным верзилой, пытающимся сойти за нормального восьмифутового человека». К моему удивлению, его поняли довольно быстро и вот уже мы шли по левому коридору, а Сфинкс говорил мне, что всем здесь руководит некий отец Каллен.

Он обнаружился практически сразу, как узкий коридор из колонн и барельефов на стенах вывел нас в прохладное чуть более широкое длинное помещение, заставленное койками. Фиолетовая ряса с золотой тесьмой висела балахоном на пожилом скрюченном сухом человеческом мужчине. Она украшалась рисунком заснеженных гор и подпоясывалась широким поясом с драгоценными камнями. Старик трясся от каждого своего движения, а жидкая седая борода, старческие темные пятна на безволосой голове и уставшие глаза под сыпучими бровями создавали образ самого пожилого существа, которое я встречала, затмевая собой старушку Сэнду. Только в отличие от нее он обладал магией Божества, которому поклонялся – цвет его нитей был льняным.

Рядом с ним стояла вся наша стая. Пока мы подходили, я окидывала взглядом койки: почти на каждой лежали прикрытые тела, поверх которых была насыпана горстка земли.

– Еле попали к трупу, – посетовал Велерус. – Высшие эльфы такие надменные, совсем не поменялись… э-э-э, прости.

Меня не трогали его слова, поскольку была согласна с ними. Я посмотрела на наполовину накрытое, голое тело, возле койки с которым все и находились: порезанная шея, отсутствие лица, клок рыжих волос и зеленая кожа орка из видения с крови охранника. И все бы ничего, если бы под ребрами с правой стороны не значился свежий глубокий порез…

– Они добывали информацию о том, кто мог убить Оливию, портниху, – сказал Сайрис и добавил с легким презрением, – похоже, этому якобы хорошему Тейрану, интересен только свой незавершенный заказ. И только из-за затронутых интересов он вышел на остальные убийства.

– Они явно знают обо всем этом больше, но усомнились в эффективности нашей команды и не стали ничем делиться! – пожаловалась Гулльвейг.

– Я не удивлен, – фыркнул Сфинкс и скосил на нее глаза.

– Еще одна рана, – акцентировала всеобщее внимание я. – Это какие-то жрецовские традиции?