Вот и в тот день пошёл ловить карасей, а выловил жену.

Она сидела на берегу и плакала. Влажные волосы рассыпались по плечам, мокрая сорочка задралась, обнажив длинные худые ноги. Вроде, что такого… Но как же она тогда была хороша!

Джерри случайно вылетел из кустов прямо на неё и замер, не в силах отвести взгляд от полуголой девицы. Потом заметил её слёзы, и сердце сжалось.

– Ты что здесь? Тебя обидел кто-то?

Дервла покачала головой, стирая сверкающие капельки с лица, уставилась прямо в глаза, не мигая. И он смотрел на неё как зачарованный, не понимая, что значит этот взгляд. Никогда прежде она так не смотрела.

А потом она потянулась к нему и поцеловала…

Сама. Первая.

Обвила шею руками, приникла. А он, дурак, и рад был целовать в ответ. Счастью своему не верил! Её жадные губы разжигали ответный огонь в его теле.

Джерард и сам не заметил, как дело зашло дальше невинных ласк, как опрокинул её в траву… Нет, если бы Дервла того не хотела, если бы хоть слово сказала против, он бы никогда не посмел… Но кто же добровольно откажется от девушки, в которую влюблён?

И он не устоял.

Невинной она не была, но это его тогда особо не смутило. Лишь бы теперь его любила и верна была.

А вскоре она пришла к нему с покрасневшими от слёз глазами и сообщила, что в тяжести. Джерард немного растерялся, потом почесал голову и предложил поскорее жениться, пока это дело ещё незаметно. Он ведь и так надеялся, что она теперь согласится пойти за него, потому был только рад, что всё случится вот так быстро.

И уже на свадьбе, её же собственный отец, изрядно подпив, хлопнул Джерарда по плечу, обнял и, утерев пьяные слёзы, выдал:

– Ох, слава богам, что хоть ты нашу беспутную взял! А то ведь этот кобель, что её обрюхатил, отмахнулся, и всё… Дескать, я тебя на сеновал не тащил, сама виновата! Оно и верно, сама… Но ведь всё-таки дочка, жалко мне её! Хоть она и дрянь… Чего глазами хлопаешь? Или она тебе не сказала, что ещё с Белтайна на сносях?

***

Джерри скрипнул зубами – не к месту вспомнил он сейчас первую жену, не к месту. Ярость и так кипит в крови, а гнев плохой попутчик, когда надо быть осторожным и чутким.

А здесь, в Зачарованном Лесу, всегда нужно быть начеку, особенно, после заката. Впрочем, после заката здесь лучше вообще не быть.

А с другой стороны эти мысли – о прошлом, о женщинах, о собственной судьбе – отвлекали хоть немного от того, о чём думать было действительно страшно. Что, если он не найдёт…

Нет! Даже от одной мысли, недодуманной до конца, хотелось взвыть на весь Лес.

Они не посмеют! Он не отдаст им Эйлин. Хватит и того, что у него отняли Лиа. Он пришёл за своим ребёнком. И не уйдёт, пока не найдёт свою девочку.

***

Громыхнуло прямо над головой. Джерард невольно пригнулся – почудилось, само небо раскололось. Миг назад его до боли в глазах ослепила льдисто-белая молния. А следом возмущенный рокот грома обрушился на охотника, посмевшего в такое время бродить во владениях фейри.

Угрожающее рычание ненастья дрожью отдавалось в земле. Вековые деревья скрипели в порывах буйного ветра, стонали и кряхтели, как дряхлые старцы. Лес раскачивался, стенал, ярился, тянулся к незваному гостю.

А ведь обычно здесь царила странная тишина. Порой казалось, что Лес мёртв. Ни свиста птиц, ни шороха зверя, ни шелеста листвы. Словно эти деревья, подпиравшие небосклон, всего лишь сон, морок.

Но так виделось только со стороны Нокдагли. Джерард точно знал, что в Лесу хватает разного чудного зверья, и в переплетённых навечно кронах звенят дивные птицы, которых никогда не видели по другую сторону Черты.

Этот Лес полон жизни и звуков, и таинственных жутких шепотков, и прожигающе-ледяных взглядов в спину… Но, чтобы это узнать, нужно оказаться здесь, под его кровом, нужно перейти Черту дозволенного. А на это в Нокдагли никто не решался в здравом рассудке.