– Гипити, – сказал он снова. – Что я тут делаю?

– Ты едешь.

– Гипити. Куда?

– На станцию метро Аэрофлот зелёной ветки московского.

– Молодой человек, – его снова потрепали по плечу.

Он посмотрел в мир, и понял, что на него пристально смотрят все окружающие, человек десять, а рядом с озабоченным лицом стоит сухенькая старушка с античной авоськой в руке.

– Я хорошо, – ответил он, и осторожно, чтобы не закружилась голова, встал. – Нормально. В порядке. Да!

– Может быть, набрать дежурного? – спросила старушка.

Олежа не нашёлся, что ответить. Вместо этого он засмеялся, пробуя наглядно изобразить, что не нуждается ни в какой помощи. Старушка оскорблённо отвернулась и стала что-то бормотать себе под нос.

– Гипити, – шепнул Олежа, – как я сюда попал?

В интерфейс ничего не пришло. Ни образа, ни текста, ни картинки. Что-то сломалось. Олежа понял, что сейчас его накроет волна паники. Было в этой мысли, наряду с пугающими эмоциями, и что-то освобождающее. Он даже с некоторым удовольствием пустил в воображение видение того, как он, безобразно размахивая руками, кидается на пассажиров, а те испуганно жмутся за лавки. На мгновение – но мгновение сладкое, торжественно-победительское! – он отдался этому образу, и потом не без труда задавил его.

Вагон раскрыл двери, и Олежа увидел, что неподалёку освободилось место. Старушки видно уже не было. Скорее всего, она вышла. Олежа торопливо, чтобы не попасть в движении на момент трогания вагона и не показаться окружающим неловким, шагнул к сиденью. Голос сверху сделал предсказание про то, что впереди всех пассажиров ожидает будущее в виде станции метро Академическая, створки схлопнулись, вагон качнуло, и под скрежетание поезд понёс Олежу дальше – куда? Зачем?

Направиться другим маршрутом, когда задумался – дело, в общем-то, вполне себе ординарное. В детстве он сколько раз, выходя в магазин, оказывался в итоге у забора школы. Но метро – это что-то новенькое. Поездка в метро предполагала, что он спустился вниз, миновал рамки, достал из кошелька проездной, прошёл через турникет, спустился вниз по эскалатору, дождался поезда, отыскал двери, и вошёл внутрь. Куча последовательных действий, сложнопредставимых с точки зрения автоматизма. Ещё можно понять обычную прогулку по неправильному пути. Но вот это вот всё… Лунатизм какой-то получается.

– Гипити, – снова позвал он. – Ты здесь?

Поезд снова затормозил, впустив внутрь двух остроухих лисичек. Смешливые девчонки в рыжих гривах, легкомысленных платьицах (ноль градусов! ноль!), чулочках едва выше колен и сапожках остановились на площадке перед дверями, смеясь о чём-то своём, понятном лишь представителям вульпес-вульпес. Олежа обратил внимание, что из-под коротких юбок у них торчат хвосты. Пассажиры старательно не смотрели в их сторону.

– Я здесь, – неожиданно пришёл ему голос. – Ты попал сюда, спустившись по входу номер четыре станции метро Новые Черёмушки московского метрополитена.

– Гипити, зачем? – спросил Олежа, но ответа снова не получил.

Лисички, тем временем, передвинулись поближе к сиденьям и, как стало мниться Олеже, начали исподволь оглядывать его и хихикать. Он незаметно проверил ширинку: всё в порядке. Тогда он сделал независимый вид, зачем-то посмотрел на телефоне время, и заёрзал, предлагая интерпретировать это окружающим как раскованность. Лисички синхронно прыснули, и до Олежи долетело зажёванное спазмами смеха слово «задрот». Он отвернулся и стал смотреть в другую сторону. Потом, для большей естественности, запустил яндексомузыку и всунул в уши по джабре: лучший из подарков, полученных им когда-либо от себя на Новый год.