Пятому повезло больше. Де Сильва с глазами-блюдцами рванул назад и умудрился сделать целых десять шагов и даже развернуться, но тут же получил рукоятью катаны по затылку.

Правда, метнувший ее, как метательный ножик, Брози немного сморщился, так как он не успевал подхватить свой меч. Катана может камень перерубить, но падать на камни – это обида.

Но на помощь пришла тень, подхватила и падающего де Сильву, и катану.

И вот когда тень, наконец, оказалась в поле зрения Нэя и остановилась, он понял, кто перед ним.

Нубар, или черный человек, с далеких южных земель Бамбатура. Южнее земель орков. Что там на самом деле происходит, мало кто знал, а этих нубаров вообще мало кто видел. Обладали они, по слухам, стремительной скоростью (в чем Нэй убедился самолично), магией не владели, но умели использовать так называемые «мешки пространства» (друмерам нужно было учиться и учиться, чтобы овладеть этим искусством, а овладев, постоянно поддерживать и совершенствовать его, а у нубаров это было от природы, в крови) были преданы своему хозяину и верили в своих языческих богов, полностью отличных от древних богов Каракраса.

Когда меч был пойман, Брози облегченно вздохнул:

– Спасибо Мутамбу. Я… чтоб… – как-то виновато, махнул рукой, и уже властно: – Свяжи этого господина («господин» было сказано с таким пренебрежением, что аж мурашки по коже) покрепче, его ждет суд, а я не хочу пропустить столь занимательное событие.

– Да, господин! – а тут с таким пиететом, что сразу было понятно, что Брози именно господин!

А тот повернулся к застывшей Лайзе, улыбнулся:

– Испугалась?

Она выпустила из рук камзол, даже не заметила, и обняла своего мужчину:

– Господи, Брози. Я так…

– Ну, ну. Все хорошо.

Целовались с минуту.

Потом Брози чуть отстранился, осмотрелся:

– Как ты думаешь, Мутамбу, место подходящее?

– Самое то, господин, – и улыбнулся, сверкнув своими белыми, как Луна, зубами.

Он, кстати, связывал де Сильву, приведя предварительно того в чувство. И только когда тот пришел в себя, принялся крутить его, с каждым витком веревки выслушивая стоны и хрипы. Наслаждался или никакого милосердия к врагу? Жестоко и то, и то. Но Нэй подумал, что стоит запомнить этот способ. Так, на всякий случай.

– Жаль, нет белого коня, на котором я бы к тебе подъехал, – и совершенно неожиданно Брози встал на одно колено, в его руке возникла коробочка, он открыл ее…

У Нэя и так челюсть уже лежала на камнях мостовой, а тут она упала еще ниже, кажется, в саму преисподнюю.

В коробочке сверкнуло бриллиантами кольцо. Лайза даже рот закрыла ладонями, скрывая свой вздох удивления. И восхищения?

– Мы странно встретились. Мы чудно повстречались. Мы просто случайно столкнулись на дороге. Но эта дорога! Ох! Она наше счастье! Наша случайная любовь – просто постель, просто ночь в окне, стала чем-то большим. Наша любовь изменила нас. Наша любовь сделала нас счастливее. Даже не знаю, как я жил без тебя все это время. Как вообще это время жило вне тебя. Как вообще я жил там, где я жил без тебя. Ты только счастье, ты только любовь, ты только самая лучшая. Свет без тебя меркнет, и я не могу без тебя! Я люблю тебя! – вздохнул. – Лайза Дорхиз, я, Амброзио ди Лорки, прошу твоей руки и сердца и прошу стать моей женой!

И застыл, склонив голову, но вытянув коробочку с кольцом.

А у Лайзы слезы из глаз, и все время его монолога так и стояла, закрыв рот ладонями. Наконец, после нескольких секунд немой сцены, она издала первый звук, что-то вроде стона, а после хоть и в слезах, но что-то сумела произнести:

– Господи, Брози… – пауза. – Господи, Брози, ты же совершенно не знаешь, кем я была и кем я есть.