Поэтому бегать по утрам было одно удовольствие – почти никакого ветра, чистая брусчатка, Мальвинор убирался очень хорошо и от мусора, и от снега, и на теле минимум одежды – только спортивный костюм с капюшоном, пошитый в чайнатауне, и эльфийские мокасины.

И маршрут был постоянным.

Нэй снимал комнату в доходном доме в одном из районов второго кольца, причем хозяином дома оказался тоже сошо, поэтому они очень быстро сошлись в цене, и как люди. Вот-вот, Мальвинор давал возможности всем, кто мог и кто хотел, а кровь дело наживное.

Вот Нэй и выбегал из дома, почти всегда, в шесть часов утра, бежал к воротам, чтобы выбраться в кварталы третьего кольца; там бегать было легче, хоть и попадались порой странные персонажи, с которыми не очень хотелось встречаться. Но Нэй в основном бежал к железке и совершал свой большой круг почти параллельно этому транспортному кольцу и заканчивал свой бег как раз со звоном колокольчиков первых трамваев, начинающих маршрут в семь утра.

В этот день он тоже выскочил из незапертой калитки в закрытых воротах, на бегу поздоровался с заспанными стражниками, которые как обычно мотнули головой в его сторону. Вот же не спится человеку… И, выскочив на Третий проспект, побежал в сторону железки.

Но Третий проспект он никогда полностью не пробегал. В конце него всегда образовывалась пробка из обозов, фургонов и людей, желающих выйти, выехать из Мальвинора в промышленные его районы. Поэтому, как только он эту пробку видел в утренней дымке, точнее, сейчас еще никакого утра, только темнота и множество или угольных огоньков, или фаеров, то тут же сворачивал влево в подворотни.

О! Подворотни Мальвинора – это особая песня. Не такие грязные, как в Аркете, и не такие аристократические, как в Мир Рошанском (не был, но из памяти Учителя представлял), но такие же притягательные и опасные. А еще довольно масштабные. В Мальвиноре вообще все большое: если проспект, то широкий, если улица, то прямая без изгибов, если тупик, то большой и глухой – не докричишься, если нужна помощь.

Вот мимо одного тупика Нэй и пробегал в этот раз, как и всегда. Заглянул сюда только пару раз – высокие глухие стены, окна только где-то на самом верху, несколько дверей черного хода, огромная куча хлама – доски, ткани, камни, как везде, ничего необычного…

Но в этот раз, пробегая мимо, он услышал собачий лай. Собаки для Мальвинора редкость, содержать их не запрещалось, но держать их в таком огромном городе – это больше проблем, чем радости, разве что в Бархатном районе. Поэтому собачий лай всегда удивлял, а еще, будучи смешанный с человеческим смехом, вообще вызвал неподдельный интерес.

И Нэй заглянул. Пробежался под аркой, ведущей в этот тупик-колодец, и оказался свидетелем очень любопытной и странной картины.

Еще темно, но у двух человек фаеры, и их свет отсвечивает от стен. Да и снежок здесь не убран и не затоптан сотнями ног.

Так что можно увидеть достаточно.

Пять молодых парней.

Десять собак, довольно огромных.

И один орч….

Красной кожи, как и все орчи. Громадный! Под девять футов! С плечами в три, если не в четыре Нэя! С кулаками в две головы!

Но в данной ситуации выглядел каким-то растерянным и боязливым.

Вот в этом и заключалась странность ситуации. Орч был прижат к стене, а собаки то одна, то сразу несколько, с лаем и подбадриваемые смехом людей наскакивали на орча, который нет, чтобы защититься, показать истинную свою силу, просто отмахивался от псов. Но бил не сильно, и, получивший удар зверь быстро принимался за старое, пытаясь укусить, но в основном цеплялся за одежду орча, легкую на вид, несмотря на холод, и уже изрядно истерзанную.